Эдип женился на матери случайно, а потом Фрейду понравилась сама идея.
Утро. Заря миновала, но солнце еще не поднялось высоко. Оно выливало свою золотистую влагу на мир, а небеса светились золотисто-голубым светом. Где-то в вышине лениво плыла тонкая шаль из облаков, напоминавшая оренбургский белый платок. Девушка медленно открыла глаза и посмотрела на потолок своей комнаты. Совершенно обычный, ничем не примечательный и даже скучный потолок.
«Надо вставать» – мысль лениво проползла в сознании и куда-то исчезла. Но её импульс заставил зашевелиться сознание, а в таком шуме уже нельзя было уснуть.
Девушка спустила ноги на холодный пол, потянулась и пошла на кухню. Она достала маленькую медную турку, которую солнце тут же стало натирать своими золотистыми ладонями до блеска, и принялась варить кофе. Это был настоящий ритуал. Ничто не свете не могло изменить этого, даже если бы мир решил рухнуть в это воскресное утро. Сначала в кружку отправлялся свежемолотый кофе, затем кусок шоколада и только тогда чистая вода.
Черный как смола кот вертелся под ногами и норовил поставить подножку хозяйке, рискуя тем самым получить порцию кипятка на свою, выгнувшуюся дугой, спину.
– Отстань, Моцарт.
Моцарт посмотрел на девушку своими огромными янтарно-желтыми глазами и недовольно мяукнул. Та лишь улыбнулась и распахнула дверь на балкон. Там её ждал крохотный кофейный стол и старое удобное кресло, розоватая обивка которого уже полиняла и выцвела от времени и солнечных лучей.
К этому моменту солнце уже поднялось довольно высоко и взирало на мир полным любопытства взглядом. Начинался новый день.
«Надо вставать» – мысль лениво проползла в сознании и куда-то исчезла. Но её импульс заставил зашевелиться сознание, а в таком шуме уже нельзя было уснуть.
Девушка спустила ноги на холодный пол, потянулась и пошла на кухню. Она достала маленькую медную турку, которую солнце тут же стало натирать своими золотистыми ладонями до блеска, и принялась варить кофе. Это был настоящий ритуал. Ничто не свете не могло изменить этого, даже если бы мир решил рухнуть в это воскресное утро. Сначала в кружку отправлялся свежемолотый кофе, затем кусок шоколада и только тогда чистая вода.
Черный как смола кот вертелся под ногами и норовил поставить подножку хозяйке, рискуя тем самым получить порцию кипятка на свою, выгнувшуюся дугой, спину.
– Отстань, Моцарт.
Моцарт посмотрел на девушку своими огромными янтарно-желтыми глазами и недовольно мяукнул. Та лишь улыбнулась и распахнула дверь на балкон. Там её ждал крохотный кофейный стол и старое удобное кресло, розоватая обивка которого уже полиняла и выцвела от времени и солнечных лучей.
К этому моменту солнце уже поднялось довольно высоко и взирало на мир полным любопытства взглядом. Начинался новый день.