О фанфикшине

[Сумасшедший Шляпочник ака Хима]

Название: Rumour has it…
Фандом: Bleach
Автор:  Сумасшедший Шляпочник ака Хима Я же на Фикбуке
Бэта: Forever alone!
Пейринг: Мацумото Рангику/Хисаги Шухей + Готей-13
Жанр: Гет, Слэш, Romance, Hurt/comfort, Юмор, Повседневность
Рейтинг: PG-13
Предупреждения: ООС всех и вся (даже стен и кроватей, на которых спят)!
Дисклаймер: Земля — крестьянам, заводы — рабочим, буквы — алфавиту, грамматика — Ломоносову, герои — Кубо, воспалённое сознание — автору
Размер: Мини (до 20 страниц)
Статус: Закончен
Размещение: просите, и обрящите
От автора: Пишется на заявку на ФБ. Шиппер mode on, кривые руки detected, мозг автора off-line. Маразм с каждой главой крепчает, юмор испаряется. Я предупредила, вся ответственность за прочтение на совести читателей.

Глава 1. В которой герои просыпаются в одной постели

Глава 1. В которой герои просыпаются в одной постели

Солнце огромным рыжим котом нежилось над Сейрейтеем, щедро роняя на крыши вновь отстроенных бараков свою рыжую шерсть. Война закончилась, Общество Душ потихоньку восстанавливалось. Но выжженные дотла бараки десятого отряда всё ещё не восстановили и они, словно огромный безобразный шрам, напоминали, что ещё не скоро жизнь вернётся в прежнее русло. Четвёртый отряд остался без капитана, а в восьмом отряде не было даже лейтенанта – Кьёраку Шинсуй забрал свою Нанао-чан в первый отряд и не намеривался возвращать её ни под каким предлогом, поэтому совету сорока шести всё-таки пришлось задуматься над тем, чтобы найти кандидатов на пустующие должности.
Кандидатуру Абараи Ренджи поддержали единогласно все капитаны. Вот только Кучики Бьякуя распространял вокруг себя такую холодную ауру, что Хьёринмару мог бы позавидовать. Причины столь несвойственного поведения капитана никто не захотел выяснять.

– Ренджи! Я так рада! Поздравляю! – Рукия сияла как начищенная монета при свете солнца, сам же виновник радостного события выглядел весьма удивлённым, если не сказать потерянным.
– Да я это… Угу, – красноречие этого нахального лейтенанта всегда куда-то исчезало в такие моменты. Он всегда рвался вперёд, бежал изо всех сил к своей цели, но никогда не был готов к моменту, когда его руки хватали синюю птицу за хвост.
– Мы должны немедленно отпраздновать твоё назначение, Абараи-тайчо! – Рангику Мацумото всегда появлялась там, где был любой повод. Где у неё был встроен сенсор поиска различного рода предлогов и поводов для выпивки, оставалось тайной за семью печатями. Ещё большей тайной был источник её финансов для всякого рода попоек.
– Это ещё неофициально… Я… Может быть командиры передумают… У Иккаку-сэмпая тоже есть банкай, и он сильный, – лепетал Ренджи и почёсывал затылок с таким растерянным видом, словно был бездомным потерявшимся ребёнком, который не знает дороги домой.
– Ой, Абараи-кун, хватит прибеднятся! Жду вечером у себя! Я устрою незабываемую вечеринку в честь твоего назначения! Ты её никогда не забудешь! Да её весь Сейрейтей не забудет! – Рангику была воодушевлена как никогда. Она ненавидела грустить. Она устала оплакивать павших товарищей и мечтала только об одном – поскорее вернуться к нормальным будням, которые она так любила. Мацумото хотела, чтобы её чиби-капитан всё также недовольно хмурился и морщил нос, когда не мог найти отчётов, чтобы постоянно ругал её за невыполненную работу. Да, больше всего на свете Рангику хотела вернуться к обычной жизни.

– Что ж, Ренджи, сегодня твой последний день в качестве моего лейтенанта, – капитан шестого отряда внимательно смотрел на пока ещё своего лейтенанта.
Сам Ренджи не мог понять собственных чувств. С одной стороны он был счастлив. Он стал капитаном, а это значило, что его силы признаны равными с силами остальных капитанов. Это значило, что теперь он стоит на одной ступени с Кучики Бьякуей. Обезьяна всё-таки добралась до луны, усмехнулся про себя Ренджи. С другой стороны он был растерян. Быть лейтенантом шестого отряда, быть рядом с Кучики Бьякуей, пытаться его превзойти (даже тогда, когда он решил стать сильнее самого Айзена, он всё ещё в душе пытался перерасти своего капитана), идти на шаг позади него, быть рядом с ним в схватках, прикрывать его спину… Слишком много мыслей для одного дня. Слишком много эмоций. Слишком много «слишком».


Щербатая, словно надбитое фарфоровое блюдце, луна стыдливо пыталась прикрыть своё несовершенство кусочком рваного и почти прозрачного облака, которое по ошибке заплутало на небосклоне. Представители лейтенанты и некоторые, охочие до выпивки и веселья уже подтягивались в небольшую квартирку лейтенанта десятого отряда. Девушка приветствовала у входа гостей и изымала запасы алкоголя. Скоро в небольшой квартирке Рангику не было где упасть не то, что яблоку, а косточкам из этого яблока! Вместить всех лейтенантов и трех капитанов – Мугуруму, Зараки и Хирако – совершенно не резиновая квартира могла с трудом.
Юмичика и Иккаку уже распевали во всё горло песни, к ним присоединились капитаны Хирако и Мугурума. Маленькая Ячиру свернулась на коленях Кенпачи и мирно посапывала под звуки столь своеобразной колыбельной. По тому, как крошка быстро уснула, стало понятно, что спартанские условия одиннадцатого отряда изрядно закалили её. Интересно, а она может уснуть стоя, подумала уже изрядно подвыпившая Рангику. Виновник торжества, до определённого момента сидевший как китайский болванчик и кивавший на поздравления и пожелания, сейчас уже во всю веселился и шутил.

– Эй, Ренджи, – Мацумото низко наклонилась к парню, – я давно хотела спросить…
– Что? – весело улыбнулся будущий капитан.
– Ты спишь с Кучики?
От неожиданности рыжий откусил кусок пиалы и подавился её содержимым.
– Ты что? Капитан бы не… То есть, я бы никогда… – задыхался и краснел парень. Если бы он мог провалиться прямо сейчас под грунт, он бы так и поступил. Весь хмель из его головы словно выбило одним хорошим заклинанием.
– Я вообще-то говорила про Рукию, – хихикнула Рангику и многозначительно посмотрела другу в глаза, – кстати, куда она делась? И Ичиго не видно.
Ренджи продолжал краснеть.
– Я… Мне нужно подышать свежим воздухом, – громко оповестил всех присутствующих Абараи и метнулся к выходу, чуть не сбив главнокомандующего, которому всё же удалось сбежать от строгой Нанао-чан. Ящик с кувшинчиками саке, который держал Кьёраку, жалобно и с какой-то обидой звякнул.
– Надеюсь, здесь ещё есть с кем разделить этот божественный напиток? – поинтересовался Шинсуй.
Нестройный, но вполне уверенный в своих силах, хор голосов чётко дал понять, что банкет продолжится, пока в пиалах будет хоть одна капля выпивки.
Не успел Кьёраку опустошить первого кувшинчика саке, как в дверях квартиры появилась, сверкая стёклами очков, Нанао.
– Нанао-тян, разве ты не должна сейчас спать? – попытался изобразить удивление командир первого отряда.
– Главнокомандующий, Вам завтра необходимо проверить отчёты от всех тринадцати отрядов о том, как продвигается восстановление Сейрейтея! Да у Вас куча работы! – задыхалась от возмущения девушка.
– Нанао, не будь такой злой в такой прекрасный вечер! Ты просто обязана немного расслабится! Ну же! – Рангику уже вкладывала в ладони девушки пиалу с саке, – Мы так вымотались за эти месяцы! Ты же не думаешь, что под твоим присмотром и присмотром главнокомандующего что-то может выйти из-под контроля?
Лейтенант первого отряда взглянула на собравшихся, осторожно посмотрела в глаза подруги и приняла приглашение. Уговорить выпить Рангику могла даже святого с язвой желудка.

– Хватит горланить свои песни! – лейтенант первого отряда громко стукнула своей пиалой с саке о стол, отчего та треснула и содержимое по капле сало просачиваться на поверхность. Мне нужен новый сервиз, меланхолично подумала Рангику в тот момент, – Скучно как у меноса в ж… желудке, ик!
У ног Нанао звонко болтали, перекатываясь и соприкасаясь между собой, три опустошённых кувшинчика. Такой расслабленной и весёлой её практически никто никогда не видел. По крайней мере её капитан так точно. Он сидел и смотрел на подчинённую с таким видом, словно перед ним Айзен танцевал в балетной пачке.
– И что ты предлагаешь делать? – усмехнулся капитан Мугурума.
– Кости, ик! На задание, ик! – из-за стёкол очков лукаво сверкнули синие глаза.
– Отлично! И что за задание? – оживился Шухей, разговаривавший до этого о чём-то с Хирако.
– Стриптиз, – отчеканила младшая Ядомару. Видимо они с сестрой были больше похожи, чем окружающие могли себе представить.
– Ха-ха-ха! Отлично! – Кенсей оглядел девушек, словно убеждаясь в том, что игра стоит свеч. У остальной сильной половины присутствовавших в глазах загорелся огонёк азарта.

– Ну почему именно мой лейтенант оказался таким неудачником? – возвёл глаза к потолку Мугурума, – Почему не Рангику или Нанао-чан?
После слов о Нанао Кенсей явно ощутил, как его несколько раз проткнули взглядом и поджарили на медленном огне, поэтому благоразумно решил умолкнуть.
Женская Ассоциация Шингами почти в полном составе заливалась смехом и прижимала руки к покрасневшим щекам.
– Никакого непотребства, пока мы с мелкой не уйдём, – рыкнул Зараки и, подхватив названую дочку на руки, быстро ретировался. Ни для кого не секрет, что Ячиру любила оказываться в ненужном месте в ненужное время, или наоборот. Это, смотря с какой стороны взглянуть. В любом случае наносить маленькому ребёнку психологическую травму Кенпачи не хотел (да и себе он тоже не хотел никаких психологических травм, из-за которых потом будет просыпаться в холодном поту).

Красный, как маков цвет, Шухей под дружные нетрезвые вопли прекрасной части Готей-13 плавно покачиваясь, потянул себя за отвороты косоде, медленно стаскивая их.
– Шухей! Шухей! Шу-ухей! – звонко смеялась Рангику и размахивала в такт движениям лейтенанта кувшинчиком саке.
Сказать, что Шухей стеснялся, это ничего не сказать! Но Хисаги был мужчиной, а мужчины не отступают перед трудностями. Нехватка опыта в подобного рода танцах с лихвой компенсировалась старательностью. Из-за движения и бешеного сердцебиения алкоголь покатил по венам на скорости двухсот двадцати ударов в минуту и, рдеющий как школьница на первом свидании Хисаги, с такой страстью отдался своему занятию, что девушки готовы был свалиться от увиденного под стол. А может не от увиденного, а выпитого.
Даже извечно скромная и стеснительная Исанэ жадно пожирала глазами открывающийся вид на молодое здоровое мужское тело. Нанао раскраснелась ещё больше, глаза за стёклами очков похотливо сверкнули, что не скрылось от её бдительного капитана. Рангику опустошала очередной кувшинчик, который грозился быть лишним в этот вечер. Момо икала, краснела даже больше невольной звезды стриптиза, хваталась за щёки, пыталась прикрывать глаза руками (в прочем оставляя пальцы широко растопыренными, видимо для того, чтобы не пропустить представление) и лепетала что-то совершенно нечленораздельное. Мужчины откровенно ржали и отпускали сальные шуточки на счёт скрытого потенциала такого скромного на вид лейтенанта. А Кенсей предложил отправить своего лейтенанта на грунт, чтобы тот подзаработал немного денег на восстановление Готей-13.

Когда из одежды на лейтенанте девятого отряда остались лишь фундоши он неловко поклонился (чуть не упав со стола) и не своим голосом просипев, что ему нужно в уборную, рванул на второй космической в сторону ванны. Правда алкоголь активно заплетал ноги и шатал комнату, от чего Хисаги дважды чуть не упал, а один раз погладил лбом дверной косяк. В ванной он засунул голову под холодный душ, но это совсем не помогло успокоится. Сердце билось в районе горла, отчего в голове шумело так, словно там решил поселиться мини океан.
– Не думал, что в тебе такой скрытый потенциал, Хисаги-кун, - улыбнулся своей фирменной улыбкой капитан Хирако, – вот, выпей.
Глаза капитана хитро блеснули, и он протянул маленький кувшинчик лейтенанту. Тот добротно хлебнул и сразу же закашлялся, на глазах выступи слёзы.
– Ч-что это? – задыхался Шухей.
– Кажется это называется «Водка». Не знаю где Урахара откопал это пойло, но оно бодрит, да? – Хирако хохотнул, а перед глазами и без того пьяного Хисаги мир стал вращаться по спирали.
– Вот чёрт! Не выдержала душа поэта! – тихо выругался капитан пятого отряда. Видимо для организма лейтенанта водка была последней каплей, – Тебе бы прилечь. Я тут видел дверь в комнату. Поспишь немного и мы тебя до бараков как-нибудь отбуксуем.
Шинджи подхватил под руки шатающегося и не вяжущего лыко лейтенанта и уложил беднягу на футон в комнате, подальше от продолжавших веселье шинигами.

После такой грандиозной попойки сил расходиться практически не было. Юмичика, бывший чуть трезвее своего друга, героически пытался донести его расслабленную тушу до бараков одиннадцатого отряда. Кенсей и Хирако, держась друг за друга и распевая неприличные песенки, которые могли выучить только на грунте, кажется, пошли продолжать банкет где-то в другом месте. Иба вызвался проводить хихикающих и не стоящих на ногах сестёр Котэцу. Нанао была вскинута своим капитаном на плечо как мешок с рисом и отбуксирована в сторону бараков первого отряда. По дороге она что-то гневно шипела Кьёрку, пыталась бить того по спине, но вскоре уснула.
Рангику проводила последнего гостя, прижимаясь к дверному косяку, как пьяный матрос прижимается к мачте, и оглядела комнату. Весь пол был завален бутылочками из-под саке, а в углу у окна, положив руки под щёку, спала Хинамори. Из последних сил фокусируя взгляд и, заставляя своё тело повиноваться, Мацумото очистила небольшой участок пола от бутылок и постелила гостевой футон для подруги. Уложив девушку и накрыв одеялом, Рангику кое-как добралась до своей комнаты.

Момо проснулась и открыла глаза. Солнечный свет тут же впился в них тысячей иголок. В голове шумел океан, а пить хотелось так, словно девушка бродила пару недель по пустыне. Попытка повернуть голову привела к тому, что мир чуть не перевернулся с ног на голову. Девушка пролежала с закрытыми глазами столько, сколько могла. Пить хотелось неимоверно, поэтому пришлось встать, преодолевая сопротивление окружающего пространства. Мысли засуетились муравьями к голове и, вдруг, понеслись с такой скоростью, что девушку чуть не вывернуло наизнанку от боли. Воспоминания стыдливым огнём жгли щёки. Никогда ещё Момо не позволяла себе столько пить и так себя вести. При воспоминании о стриптизе, устроенном Хисаги-семпаем девушку чуть не разорвало от стыда. Лейтенанту пятого отряда хотелось, чтобы немедленно распахнулись ворота ада и поглотили её.
Смотреть на последствия попойки было также стыдно, как и в собственное отражение в стакане с водой. Момо вздохнула и, морщась от головной боли, принялась за уборку. Какому богу помолиться за то, что сегодня выходной, пронеслось в голове у девушки.

– Рангику-сан! Я не хотела тебя будить, но уже почти полдень. Я приготовила нам завтрак, – Хинамори нерешительно постучалась в дверь комнаты хозяйки.
– Моя голова, – простонала Мацумото. Ощущения были такие, что голова у неё превратилась в гонг, в который наяривал очень исполнительный монах, а во рту был филиал общественной уборной. Девушка пошевелилась и наткнулась на что-то, чего не должно было быть в её кровати. Это что-то пошевелилось, – какого меноса?
Момо, испугавшись, что с подругой что-то не так ворвалась в комнату. Обнажённая Мацумото прижимала к себе одеяло, рядом с ней сидел ничего не понимающий, но успевший покраснеть Шухей. Тоже, кстати, обнажённый.
– Ой, п-простите! Я не знала! – залепетала Момо и захлопнула дверь, – завтрак на столе, – сдавленно пискнула из-за двери девушка и пулей выскочила из квартиры.
– Ран… Рангику-сан? – веко правого глаза Шухея нервно подрагивало.
Мацумото, прижимая к себе одеяло, пыталась вспомнить, что произошло вчера и одновременно с этим рассматривала мужчину в своей постели. От попыток вспомнить злополучный вечер голова разболелась сильнее. Зато от цепкого взгляда не ускользнули утренние физиологически особенности любого нормального молодого мужчины.
– Оу, ты так рад меня видеть, Шухей? – от того, как Рангику произнесла его имя – чуть протянув гласный «у» – кровь у молодого человека отхлынула от щёк, зато резко рванулась к нижней половине тела.
– Я… я… – только и мог выдавить из себя парень, прикрывая пах руками.
– Думаю ты, как гость, можешь занять ванну первым, – улыбнулась девушка.
Хисаги вскочил, попытался неловко поклониться и рванул в уборную.

– Я не помню как ты уходил, – спокойно сказала Рангику, попивая чай и уплетая яичницу, что так любезно приготовила Хинамори, – видимо ты просто добрался до ближайшей горизонтальной поверхности и уснул.
– Капитан Хирако сказал что разбудит меня, когда будет уходить, – Шухей неотрывно смотрел в свою тарелку.
– Видимо забыл. Да они с капитаном Мугурумой на ногах еле стояли, когда уходили, – меланхолично ответила девушка, – только, боюсь, Хинамори совсем всё не так поняла. Она такая наивная, наверное понапридумывала себе всякого.
– Я поговорю с ней.
– Нет, лучше я. Хм, у меня где-то должна быть заначка на утро. Будешь?
– Спасибо, я лучше пойду.

Глава 2. В которой много шума из ничего

Глава 2. В которой много шума из ничего

– Вот и всё. Все забыли про бедного Хисаги-сана, – Рангику тянула коктейль через трубочку. Безалкогольный. Ибо Момо даже смотреть не могла после столь грандиозной попойки в сторону спиртного.
– Рангику-сан, ты вправе строить отношения с кем угодно! Это не моё дело, – пролепетала девушка. Она совершенно не верила в рассказанную историю. Уложили пьяного Хисаги спать в комнате и забыли про него? Большей чуши придумать сложно.
– Момо-чан! Да нет у нас с Шухеем никаких отношений, – Рангику в который раз поразилась упёртости подруги. Если та что-то вбила в свою головку, то выбить это можно было разве что банкаем.
Момо кивнула подруге, мысленно не забыв отметить тот факт, что Рангику назвала парня по имени.
– Нет, так нет. Рангику-сан ты не видела Абараи-куна? Я нигде его не могу найти. После того, как он ушёл с вечеринки как сквозь землю провалился.
Мацумото подавилась коктейлем, вспомнив неожиданный разговор с новым капитаном восьмого отряда.
– Поищи его в поместье Кучики, – посоветовала Рангику подруге.
– К-кучики? Думаю бумаги, которые ему нужно было передать подождут, – Хинамори побледнела от одного упоминания о капитане шестого отряда. О да, этот холодильник умел производить впечатление, – Я, наверное, пойду. Нужно навестить Киру-куна в лазарете.

Как ни старалась Рангику убедить Хинамори в том, что у них с Шухеем ничего не было, это не работало. Слухи о романе между ними разлетелись по всему Сейрейтею со скоростью, которой могла позавидовать и Йороичи Шихоин. Хисаги вообще словно с ума сошёл! Избегал Рангику как мог, а если не мог, то краснел как помидор, опускал взгляд и не мог выдавить из себя ни одного слова. Даже то, что с момента грандиозной попойки прошёл почти месяц, не меняло положения. А слухи только росли и множились. Некоторые даже устроили тотализатор в попытках угадать, когда пара официально заявит о своих отношениях.

– Рангику, отнеси эти документы капитану Мугуруме, – Тоширо протянул подчинённой пухлую стопку документов.
– Хитсугая-тайчо! Она же огромная! Я её не донесу! – всплеснула руками девушка.
– Мацумото! Тебе нужно пройти чуть больше сотни метров по холлу и повернуть направо! Думаю, ты не рассыплешься, не Хайнеко, в конце концов!
– Хорошо.
Бараки десятого отряда так и не были готовы до конца, поэтому Хитсугая со своими подчинёнными всё ещё пользовался гостеприимством капитана Мугурумы.

– Я прине… Ай! Чёрт! – девушка так и не привыкла, что в кабинете капитана девятого отряда есть небольшой порог. Именно об него девушка запнулась и растянулась на полу, хотя нет, пол не мог быть таким мягким и теплым. Мацумото растянулась прямо на лейтенанте девятого отряда. Именно в этот момент возле дверей появилась лейтенант четвёртого отряда – Котэтсу Исанэ. Девушка мгновенно покраснела, пролепетала, что-то напоминающее «позже зайду» и умчалась в неизвестном направлении. Рангику села на пол и тяжело вздохнула, Хисаги же просто прикрыл лицо ладонью. Оба они ощущали себя героями самой нелепой сёдзе манги, которую можно было придумать.
– Они опять напридумывают всякой ерунды, – вздохнула Рангику, – какого меноса нужен этот порог?
– Этот порог здесь с момента постройки бараков.
– Хисаги-сан, я принесла бумаги, которые просил капитан Мугурума, – Рангику посмотрела на валяющиеся в живописном беспорядке бумажки и вздохнула, – Я не буду их сортировать.
– Я сам разберусь с бумагами. Что будем делать с… этим?
– Если не давать пиши, то слухи сами сойдут на нет, – пожала плечами Рангику, – в конце концов – это наше личное дело с кем строить отношения.

Но слухи на нет сходить не хотели. Соседство десятого и девятого отряда в одних бараках и работа Мацумото и Хисаги плечом к плечу только подогревали интерес и сплетни. После опустошительной войны Сейрейтей мечтал вернуться к нормальной жизни, поэтому обсуждать личную жизнь капитанов десятого и девятого отрядов было гораздо интереснее, чем последствия вторжения квинси. Мацумото так от них устала, что умудрилась выклянчить у капитана несколько отгулов на грунт под предлогом того, что нужно навестить Ичиго и его друзей.

Выходные в Мире Живых были чудесными. Хотя бы потому, что Рангику совершила четыре марафонских забега в торговые центры и протащила в Сейрейтей целую кучу контрабанды в виде еды, приготовленной Орихиме, отличного виски и кучи земных сладостей. Девушка не успела ещё поставить сумки в прихожей, как возле неё взвилась адская бабочка с сообщением от капитана. Необходимо было явиться на смежную тренировку. Пришлось подчиниться.

– Мацумото, какого… – задохнулся от возмущения капитан Хитсугая. Вместо того чтобы гонять молодняк по тренировочной площадке девушка устроилась под раскидистым платаном и дремала в нежной тени изумрудных листьев. Всю работу за двоих делал лейтенант Хисаги, – Ты должна заниматься рядовыми десятого отряда!
Возмущению капитана не было предела, Рангику даже почувствовала, как теплая кора дерева стала покрываться изморозью.
– Я занималась! Честно! Я только что присела! Хисаги-сан был так любезен, что предложил закончить тренировку самому. Правда, Шухей? – окликнула парня девушка. Лейтенант, пробегавший с рядовыми мимо, зарделся как девушка при прочтении манги для взрослых и споткнулся. Глаза капитана десятого отряда хитро блеснули. Он уже устал от выходок подчинённой, необходимо было что-то с этим делать.
– Раз лейтенант Хисаги согласился тебе помочь, то ты должна оказать ему ответную услугу. Сегодня, завтра и послезавтра ты помогаешь ему с документацией. И если я узнаю, а я обязательно узнаю, что ты ушла, не закончив работу, я лишу тебя командировок на грунт на ближайших три месяца.
– Но…
– Пол года! Я всё сказал, – юный гений Сейрейтея сверкнул своими бирюзовыми очами и поспешил удалиться, чтобы никто не увидел лукавой улыбки.
Он чертовски устал от неисполнительности своего лейтенанта, так что подлить масла в огонь слухов, которые так надоели Рангику, было просто святым делом!

– Хитсугая тайчо такой жестокий! Он же знает, как я ненавижу бумажную работу! – жаловалась коллеге Мацумото.
– Мацумото-сан, я вполне могу справиться со своей работой сам. Вы можете идти домой. Уже довольно поздно, – Хисаги взглянул на небо. Солнце стыдливо краснело и пряталось за горизонт.
– Можешь называть меня по имени, Шухей. В конце концов, мы спали вместе, – рассмеялась Рангику.
– Простите, я не вовремя. Маюри-сама просил передать эти отчёты, – с умением тихо подкрадываться Куротсучи Нэму могла бы спокойно служить во втором отряде в группе разведки. Девушка внимательно взглянула на лейтенантов, поклонилась и также бесшумно, как появилась, исчезла.
– О боже, у меня создалось стойкое ощущение, что я попала в какую-то комедию положений, – вздохнула Мацумото, – не удивлюсь, если из всего разговора она слышала только последнюю фразу. Это уже совершенно не смешно!
– Рангику-сан, простите меня. Из-за того недоразумения я поставил под сомнение Вашу репутацию. Мне очень жаль. Как мужчина, я обязан взять всю ответственность на себя, – Хисаги пристально заглянул в глаза своей коллеги. Та отчего-то смутилась и опустила взгляд на недописанный документ.

Рангику устало вошла в свою квартиру, тут же запнувшись об оставленные у входа несколько дней назад пакеты. Капитан так нагрузил её работой, что она просто не имела сил возвращаться домой, а спала прямо в кабинете. Каждое утро она просыпалась под теплым цветастым покрывалом, а на столе её неизменно ждала чашка горячего зелёного чая и сытный завтрак. Кто проявлял к ней такую заботу догадаться было не сложно.
Скинув одежду и завернувшись в любимую домашнюю юкату, девушка достала контрабандный десерт от Орихиме, присела на диван в гостиной и уставилась в окно, размышляя о том, как бы прекратить дурацкие пересуды. Рангику никогда не обращала внимания на то, что говорили про неё окружающие. Глупые домыслы и ещё более глупые вымыслы ей были неинтересны, да и стихали кривотолки сами собой и довольно быстро. В этот раз всё шло наперекосяк с самого начала. Уже больше месяца сплетни никак не хотели исчезать. Но причиной этому, видимо, было полное отсутствие каких-либо других сплетен. А если нет других сплетен, то кости самой Рангику будут перемывать ещё очень долго.
Значит нужно найти другой источник сплетен для истосковавшегося по обычной жизни Сейрейтея, подумала рыжеволосая бестия, проглатывая очередную ложечку пикантного десерта от Орихиме. И она даже знала, кто будет жертвой этих слухов. Лукавая улыбка скользнула по лицу девушки.
– Хм, какой необычный вкус у десерта. Даже слишком необычный. Какой-то кислый… Интересно, что Химе туда добавила? – произнесла Рангику, прежде чем провалиться в тягуче-сладкий сон. Завтра был выходной

Глава 3. В которой Рангику немного беременна

Глава 3. В которой Рангику немного беременна

Утро подкралось к Рангику неожиданно и также неожиданно ударило ей в глаза нестерпимым светом. Девушка недовольно поморщилась и попыталась уснуть. Солнце было явно против. Шаловливые лучи заползли даже под одеяло, которым пыталась укрыться девушка.
– Да встаю я! Встаю! Менос с тобой! – злобно зашипела рыжеволосая солнцу. Оно, конечно, промолчало.
Рангику занялась обычными домашними хлопотами. Вот только немного кружащаяся голова и подташнивание портили картину пасторально-идилического утра. Но менять свои планы упрямица не собиралась. Сейрейтей получит свежих сплетен!

– Абараи-тайчо, – пропела девушка, склоняясь над столом новоиспечённого капитана. Так как лейтенанта у отряда пока не было, бедному Ренджи приходилось самому разбираться с документами, да ещё и в выходной день.
– Да, Рангику-сан. Ты что-то хотела? – усталыми и красными глазами взглянул на девушку Абараи.
На мгновение Мацумомто стало так его жаль! Но лишь на мгновение. Она устала слушать шепоток за своей спиной.
– Как у вас дела с Кучики тайчо? Он всё ещё не принял твоих чувств?
– Нет у меня никаких чувств! – Ренджи подскочил со стула, перевернул чернильницу и заляпал какой-то отчёт, – Я уважаю капитана Кучики. Он отличный капитан и наставник. Он чудесный человек!
– Конечно он чудесный человек! Другому бы ты не отдал своё сердце! Ах, как я завидую Кучики! Завоевать такое дикое необузданное сердце, – театрально закатила глаза лейтенант.
– Рангику-сан, хватит меня мучить! Я же сказал, – устало вздохнул Ренжди. Сказать откровенно, то он весь месяц в душе трясся как осиновый лист. Всё ждал, когда до его бывшего капитана дойдут слухи. Но, видимо, на той попойке никто кроме Рангику не слышал его слов. Это и обнадёживало и пугало одновременно. О любви Мацумото Рангику помогать в амурных делах был наслышан весь Сейрейтей.
– Где… Где уборная? – простонала девушка, прикрывая рукой рот. Утренние позывы опустошить желудок вернулись очень не вовремя.
– Там, – махнул Ренджи в сторону искомого объекта. Девушка чуть ли не в шунпо сорвалась. Через несколько минут она, пошатываясь, вышла из уборной. По шекам и груди стекала вода, а лицо было почти белым.
– Что с тобой? Нужно срочно отвести тебя в четвёртый отряд! – Рэнджи схватил покачивающуюся Мацумото и припустил в сторону бараков медиков. Сопротивляться у лейтенанта десятого отряда сил не было. Утреннее недомогание грозилось превратиться во что-то страшное.

– Когда это началось? – спросила у подруги Исанэ.
– Ну… С утра. Я проснулась и началось, – вяло отозвалась Рангику.
– То есть тебя тошнит с утра. Голова кружилась? Что ты ела вечером? – продолжала допрос медик.
– О, вечером я ела десерт. Из творога с горчицей и сладкими бобами. И, кажется, там был банановый сироп, – вдохновенно подняла к потолку глаза Мацумото, – а голова да, кружилась с утра.
Когда Котецу услышала из чего состоял вечерний десерт лейтенанта десятого отряда ей поплохело. И подозрения только усилились.
– Хисаги-сан знает?
– Э? С чего он должен знать об этом? – удивлению не было предела.
– Как же? – не поняла медик.
– Слушай, просто выпиши мне больничный, чтобы Тоширо-кун не мог заваливать меня работой, и я пойду домой отосплюсь.
– Но в твоём положении тебе лучше вообще взять отпуск, – Котэцу выразительно взглянула на живот Рангику. Та по инерции прикоснулась к нему рукой и подумала: «Неужели я настолько располнела от тех булочек с корицей?»
– Отпуск? Эх, хорошо было бы, но Хитсугая-тайчо не отпустит. Сейчас столько работы…
– Я поговорю с ним!
– Исанэ-сан! Не нужно! Он итак бесится, если отчёты вовремя не сдаются! Выпиши мне больничный на недельку, дай волшебную таблеточку и я буду как новенькая! – Рангику обезоруживающе улыбнулась.
– И Хисаги-сану ты ничего говорить не будешь? – ещё раз уточнила девушка.
– Ну, он итак заметит, что я на больничном, – слухи слухами, но этот глупый диалог уже не в какие ворота не лез.
– Хорошо, я сама занесу твоему капитану больничный лист, а пока иди домой и отдыхай.
Исанэ открыла двери кабинета и позвала Абараи, который всё это время стоял и терпеливо ждал.
– Абараи-сан, проводите Рангику-сан домой. Как бы у неё нового приступа не случилось.
– Конечно! – Ренджи обнял за талию больную и потихоньку двинулся к выходу.

Исанэ долго смотрела на выписанный ею же больничный лист. Конечно беременность – не болезнь и отправлять Рангику в декретный отпуск пока рано. Так что нужно просто поговорить с её капитаном, чтобы был к ней чуточку снисходительнее. А ещё девушка твёрдо вознамерилась серьёзно поговорить с отцом будущего ребёнка. Она не знала что там между ними произошло (по всей видимости поругались), но ребёнку не пристало безотцовщиной быть! Кивнув своим мыслям, лейтенант четвёртого отряда направилась выполнять важную миссию.

– Теперь Вы понимаете, Хитсугая тайчо, что Рангику-сан не может выполнять тяжёлую работу. В её положении лучше ограничится чем-то попроще, – закончила свою пламенную речь лейтенант Котэцу. Таких ораторских способностей как сегодня, она никогда не выказывала.
– Значит это не просто слухи? – удивился юноша.
– Конечно, нет! От слухов дети не заводятся! – воскликнула Исанэ, правда сразу опомнилась.
– А отец знает?
– Она сказала, что не хочет ему говорить. Наверное, они поругались, – тяжелый вздох.
– Мужчина не имеет права оставлять женщину в таком положении! Не важно, что между ними произошло! Это бросает тень на честь и достоинство женщины! Я сам с ним поговорю, спасибо, лейтенант Котэцу.
Юный гений снежным вихрем ворвался в кабинет капитана девятого отряда.
– Мугурума тайчо, могу ли я поговорить с вашим лейтенантом?
– Что-то случилось? – Шухей оторвался от бумаг и поднял удивлённый взгляд на внезапного гостя.
– Да, случилось! Это безответственно оставлять женщину в таком положении! Неужели ты не понимаешь, какое пятно после этого будет на её репутации? – в таком бешенстве капитана десятого отряда мало кто видел.
– Я не собирался оставлять Рангику-сан в таком положении! И уж тем более не посмел бы сделать что-либо порочащее её честь! – взвился Шухей.
– Ты ей ребёнка сделал! – практически проорал Тоширо.
Кенсей, который с интересом наблюдал за разыгравшимся представлением, выронил кисточку, Шухей оказался весьма лаконичным – без лишних он упал в обморок. Раздался девичий возглас и звук упавших книг – у двери стояла Момо, прижимая руки к губам.

Рангику давно так отвратительно себя не чувствовала. Как только они с Ренджи вышли из лазарета, голова вновь попыталась отделиться от тела и улететь в неизвестные дали, а желудок скрутило жгутом. В итоге капитан восьмого отряда подхватил её на руки и унёсся в шунпо по направлению к её квартире. А теперь он заботливо протирал мокрой тряпкой бледный лоб девушки и услужливо выносил тазики. Никогда прежде Ренджи не видел жизнерадостную и светлую Рангику в таком состоянии.

– То есть как ребёнка? Я… Мы… Ничего не было! – Шухей не мог прийти в себя, его руки тряслись, а мозг был критически перегружен.
– Ты хочешь сказать, что между тобой и Мацумото ничего не было? А ребёнка что, ветром надуло? – капитан Мугурума практически распял подчинённого взглядом.
– В ту ночь действительно ничего не было! Мы просто проснулись в одной постели, потому что меня никто не разбудил.
– Ты точно в этом уверен? – капитан десятого отряда приморозил взглядом и без того несчастного лейтенанта к стулу.
– Если бы! Рангику-сан никогда не давала мне повода надеяться на что-либо, – на Хисаги было больно смотреть.
– Тогда чей же это ребёнок, – спросила сидевшая до этого тихо Момо.
– Я не знаю. Но… Но если отец не найдётся, то я… Я готов принять этого ребёнка! – взгляд Шухея сделался необычайно упрмым и твёрдым, – Необходимо всё немедленно прояснить.
– Ха-ха! А мой лейтенант из плаксы стал мужиком, – удовлетворённо гоготнул Кенсей.
– Тогда немедленно нужно всё прояснить, – капитан десятого отряда направился к выходу. Все остальные последовали его примеру.

– Ты должна что-нибудь поесть! – уговаривал коллегу Ренджи, – твой желудок совершенно пуст!
– Ренджи-кун, мне так плохо!
– Хотя бы бульон. Я посмотрю, что у тебя есть на кухне.
Открыв холодильник, Ренджи наткнулся на ту самую контробандную еду, которую Мацумото притащила с грунта и которая пару дней простояла вместе с одеждой в прихожей. Запах еды был весьма специфичным и пугающим. Ренджи открыл один из пластиковых контейнеров и заглянул внутрь. На него смотрело нечто зелёное и, кажется, оно шевелилось! Повторно Ренджи умереть не мог и лишь это уберегло его от инфаркта. Он быстро похватал контейнеры с едой и помчался в уборную. Смыв в канализацию нечто, напоминавшее эксперименты Маюри, нежели еду, Ренджи помолился, чтобы в канализации это не стало плодиться и размножаться. Парню очень не хотелось быть причиной нападения на Готей новой формы жизни. Тяжело вздохнув, капитан вернулся на кухну в поисках чего-то действительно съедобного. Ему несказанно повезло, из того, что нашлось на полках можно было приготовить некрепкий бульон.
– Вот, – парень поставил перед девушкой дымящуюся тарелку, – ешь!
– Я не могу, – простонала лейтенант.
– Я принесу сюда кастрюлю с бульоном. Может ещё что-то нужно?
– Подушки и одеяло. В моей комнате. И книгу. Голова уже не кружится.
– Отлично, но ты должна съесть хоть немного.
Через четверть часа Ренджи устало направлялся в свой кабинет. Ему предстояла гора нудной бумажной работы, которую он ненавидел ещё со времён лейтенанства у Кучики. Кстати о Кучики. За то время, что Абараи назначили капитаном, тот ни разу не обронил и слова лишнего в его сторону, только недовольно хмурился и стрелял ледяными стрелами во все стороны. Такого поведения Ренджи не понимал, хотя ему и казалось, что он стал немного лучше понимать Бьякую. Но куда там, обезьяна всё ещё не могла дотянуться до луны.

Глава 4. В которой скандалы, интриги, расследования

Глава 4. В которой скандалы, интриги, расследования.

Рангику чувствовала себя намного лучше. Слабость отошла, а теплый бульон, приготовленный заботливым Ренджи, приятно грел изнутри опустошённое тело. Мацумото вообще была удивлена тому, какой Абараи в хозяйстве оказался милый и расторопный. Он притащил из её комнаты подушки и одеяло, заботливо расположил это на диване, расставил на столе всё, что могло ей понадобится в ближайшее время: еду, таблетки, книги и журналы, даже нашёл где-то во дворе ромашек и лютиков, которые теперь невинно сияли в маленькой вазочке на столе. От подобной заботы было уютно и тепло. Знал бы Кучики каким может быть его бывший лейтенант, наверное, не был бы таким холодным. Хотя, кто их разберёт этих аристократов. Куда не плюнь – попадёшь в какое-то правило, ограничение или закон.
Девушка прихлёбывала золотистый бульон и читала книгу, как дверь в квартиру распахнулась и хрипловатый голос её капитана возвестил:
– Мацумото, мы пришли тебя проведать и поговорить.
– Капитан! Ребята! – только и выдавила из себя девушка. В комнату ввалилась целая компания шинигами в составе Мугурумы Кенсея, Хинамори Момо, Хисаги Шухея и Хитсугаи Тоширо.
Капитан был ещё более нахмуренным, чем всегда. И вообще его лицо напоминало лицо человека, который съел килограмм лимонов и запил их соусом табаско – непередаваемая игра эмоций. Он решил не тянуть кота за хвост и, сурово уставившись на подчинённую, тихо спросил:
– Кто это сделал?
Рангику опустила удивлённый взгляд на чашку с бульоном, потом осмотрела комнату и честно призналась:
– Ренджи.
– Что? – девушка пожалела, что не протащила контрабандой в Готей видеокамеру или хотя бы фотоаппарат. Такой живописной картины шока на лицах этих людей она не видела давненько. Чаще можно было увидеть танцующих меносов, чем такие перекошенные лица у шинигами.
– Ну, я сама не ожидала, что он окажется таким. И вообще, я его не заставляла, он сам предложил.
Хисаги второй раз за день хлопнулся в обморок. Момо, тихонечко пискнув, последовала примеру семпая. У стойкого и мужественного Кенсея чуть не отвалилась челюсть, послышался даже характерный хруст. Юный гений Готей-13 не выдержал столь убийственных за день новостей, пошатнулся и сел в кресло и закрыл лицо руками.
– Да что такого-то? Любой нормальный человек бы помог мне на его месте! – Рангику не покидало ощущение, что она оказалась в какой-то дурно написанной комедии. Она не понимала реакции окружающих. Подумаешь, Ренджи ей бульон приготовил и в квартире немного убрался. Из-за подобных вещей меносы с небес не валятся.
– Помог? То есть ты не собираешься с ним… – очнувшаяся Момо опять чуть не хлопнулась в обморок.
– Не собираюсь что? Вы меня пугаете!
– И как давно вы… – капитан покраснел и умолк на полу слове.
– Давно? Давно что? – Рангику поставила чашку с бульоном на стол и твёрдо посмотрела на окружающих, – Мы с ним знакомы с того момента, как он оказался в пятом отряде! И вообще, вы что действительно думаете, что он ничего не умеет, кроме как махать банкаем? – почему-то девушка очень оскорбилась от того, что Ренджи так недооценивали. Он конечно мог казаться со стороны диковатым, нахальным, самоуверенным и любителем помахать кулаками, но парень всегда был очень честным и надёжным. И вообще, какого, собственно говоря чёрта происходит?
– Ну да, это мы уже заметили. И что вы делать будете дальше? – спросил Мугурума.
– Да ничего. Подлечусь и на работу выйду… Не будет же только что назначенный капитан сидеть у моей постели всё это время, – просто ответила Мацумото и плавным движением откинула волосы с плеч.
– Подонок! Я его на суши нашинкую! – вспылил молчавший до этого Шухей и рванул к выходу.
– Шухей! Да что происходит? Шухей! – Рангику попыталась резко встать, но комната поплыла перед глазами и её поглотила тьма.

В голове Шухея не мог, ну никак не хотел, укладываться тот факт, что Абараи Ренджи, его друг и товарищ, так поступил с его любимой женщиной. Как он мог так просто отнестись к здоровью (чего уж говорить о репутации) матери своего будущего ребёнка. Злость грызла не хуже, чем древоточцы деревья, изъедая изнутри. Он чувствовал, как внутренности сжимают тонкие цепкие пальцы, оставляя после себя непонятное ощущение леденящего пожара.
Шухей влетел на территорию восьмого отряда и, распугав нескольких дежуривших, пронесся вихрем в сторону кабинета капитана. Но Ренджи на месте не оказалось.

– То есть отец ребёнка Ренджи? Вот почему она не хотела ничего говорить Шухею, когда я разговаривала с ней этим утром, – Котэцу думала, что на сегодня она уже не сможет удивиться больше, чем была удивлена с утра.
Женская Ассоциация Шинигами уже второй час обсуждала хитросплетения отношений Мацумото, Хисаги и Абараи.
– Хисаги-сан рванул искать Ренджи-тайчо. Я боюсь, что дело может закончиться очень плохо! – Момо нервно теребила рукав косоде.
– Может быть Мацумото-сан сама разберётся с отцом своего ребёнка, – спросила молчавшая до этого Нэму.
– Она как всегда всё пустит на самотёк, также как и с Гином! Будет смеяться и улыбаться и никто так и не узнает что она чувствует на самом деле. Вспомните, как она страдала после смерти Ичимару, – Нанао поморщилась от воспоминаний о капитане Ичимару. Пусть он и пытался убить Айзена.
– Я хочу увидеть свадьбу, – безапелляционно заявила глава Женской Ассоциации шинигами Ячиру Кусаджиши, словно всё уже решено.
– Что? – все присутствующие удивлённо смотрели на лейтенанта одиннадцатого отряда.
– Я хочу увидеть свадьбу! Мы устроим свадьбу для Ран-чан!
– Но… Но… Как же? Она же… И отец ребёнка… Да и Шухей… – послышался нестройный шепоток отовсюду.
– Ячиру дело говорит, – твёрдо сказала Нанао, – нужно помочь Рангику разобраться с ситуацией. А там до и свадьбы дело дойдёт.
Исэ поправила очки. В её умной головушке уже зрел план по спасению репутации и чести лейтенанта десятого отряда.

Ренджи уже целый час броди вокруг имения Кучики. Ему безумно хотелось поговорить с бывшим капитаном. О чём, собственно, собирался говорить парень не знал. Хотелось спросить почему после его повышения Бьякуя игнорирует его сильнее, чем когда он только появился в отряде (ведь за это время им столько пришлось пережить вместе, они теперь совсем не чужие друг другу люди). Хотелось сказать этому заносчивому аристократу, что теперь он равен ему по силе, и тот не имеет права смотреть на него как на грязь под ногами. Хотелось вцепиться в чёрные волосы, поцеловать и почувствовать, как по телу пройдёт разряд в тысячи вольт.
От осознания последней мысли Ренджи запнулся на ровном месте и чуть не упал. Всё стало только хуже. Осознание того, что мысли, которые парень гнал от себя как арранкаров и квинси от Готея, вновь вернулись, повергли в отчаяние. Он обхватил голову и застонал. Именно в этот момент Ренджи настиг отменный хук справа. Реакция, отработанная годами тренировок и кровавыми сражениями дала о себе знать: парень блокировал следующий удар и отпрыгнул в сторону. Пред светлы очи новоиспечённого капитана предстал взбешённый Хисаги Шухей. Его реацу полыхала и рваными огненными лепестками рвалась в бой.
– Хисаги-сан? Что… – договорить ему не позволили. Послышалось ёмкое «Коси, Казешини» и бешенный поток ветра чуть не впечатал в стену Ренджи.
– Как ты посмел? Ты ведь знал, знал, как я к ней отношусь! Как ты посмел с ней так поступить! Как! Ты! Посмел! – каждый возглас сопровождался ударом кам.
– Какого чёрта? Что происходит? Я не понимаю о чём ты, Шухей! – Ренджи блокировал удары и пытался осмыслить информацию, которую выплёвывал ему в лицо сэмпай.
– Бросить её с ребёнком на руках? Это нормально!? Нормально, я тебя спрашиваю, ублюдок! – такой жажды убийства от своего хозяина Казешини не чувствовал ни разу. Камы тихонько пели стальным голосом.
– Какой ребёнок! – рукав новенького капитанского хаори был безвозвратно испорчен одной из кам. Драться без использования шикая было уже трудно. Лейтенант девятого отряда слетел с катушек. Камы звенели и с радостным лязгом впивались в обнажённый клинок.
– Бакудо №1. Сай, – послышался мягкий бархатный голос, а в следующее мгновение руки незадачливых бойцов были связаны. Из тени вышел Кучики Бьякуя.
– Я требую объяснений! Почему недавно назначенный капитан восьмого отряда и лейтенант девятого отряда позволяют себе скрещивать клинки в жилой зоне Сейрейтея? – голос аристократа звенел от напряжения и стали.
– Сукин сын! Она же беременна от тебя! А ты просто ушёл? – Шухей уже не вырывался, лишь с ненавистью смотрел на бывшего друга и мелко подрагивал от ненависти и злобы.
Ренджи глупо выпучил глаза и открывал рот, как выброшенная на берег рыба. Он лихорадочно вспоминал всех своих партнёров за прошедших пол года. Список выходил более чем скромным. Из-за определённых обстоятельств, а именно – недавней войны и обострившегося хронического чувства любви к бывшему капитану – секса как такового у Абараи не было. Как-то не до того было. Неужели старые интрижки дали о себе знать?
– Я бы попросил вас выяснять свои личные отношения за пределами жилой зоны, тем более в такое время суток, – Ренджи показалось, как голос его бывшего капитана хрустнул, как корка льда на зимнем озере, – Подобное поведение позорит честь офицеров Готей-13 и всех шинигами. Думаю, несколько суток в изоляторе остудят Ваш пыл, лейтенант Хисаги. Я доложу о Вашем поведении вашему капитану. Что касается Вас, Абараи-тайчо, – парень был готов дать руку на отсечение, что Кучики только что с особым ехидным нажимом выделил его имя, – у меня нет полномочий отправлять Вас в карцер. Но подобное поведение сразу после назначения на пост ставит под вопрос Вашу компетенцию и само право носить капитанское хаори.
Капитан шестого отряда передал подоспевшим патрульным обессиленного Хисаги, дал несколько коротких распоряжений и двинулся в сторону своего поместья.
– Капитан… – только и мог выдавить из себя Ренджи. Ему безумно захотелось плакать, как когда-то в детстве. Хотелось свернуться калачиком, стать маленьким-маленьким и вовсе исчезнуть.

Мугурума Кенсей был вспыльчивым, но очень отходчивым. Поэтому после короткой и ёмкой речи, состоявшей в основном из нецензурной брани, он всё же забрал из изолятора своего лейтенанта, сказав дежурившим, что он сам разберётся и с ним, и с капитаном Кучики.
– Какой менос тебя укусил? Что ты творишь, Шухей? Я думал, ты мужиком вырос. Видимо ошибся, – устало продолжал отповедь капитан, – Ты понимаешь, что использовал шикай в мирное время против капитана. Капитана, менос тебя задери!
– Я не знаю что на меня нашло, капитан. Простите… Просто… Боже, как же я её люблю! Я ревную её к воздуху, которым она дышит. К воде, которую пьёт. К земле, по которой она ходит! Я не представляю своей жизни без неё! Что мне делать, капитан? Что мне делать? – Хисаги опустил голову, уголки глаз предательски щипало. Ещё не хватало разреветься перед капитаном. В конце концов, он больше не тот плакса, каким его встретил Кенсей.
– Ого, да ты романтик, Шухей! Что тебе делать, спрашиваешь? Если ты мужчина – борись! Борись до последнего. Пока можешь дышать – борись! Иначе жизнь вообще не имеет смысла.


Значит, этот тупой бабуин заделал кому-то ребёнка! Неудивительно! Ничего не умеет, кроме как размахивать банкаем! Дикое, необузданное животное! Кучики Бьякуя расхаживал по своему кабинету. Мысли были рваными и метались, словно мотыльки, подпалившие крылья, от этих мыслей шаг постоянно сбивался и капитан дважды чуть ни налетел на письменный столик. Его очень радовал тот факт, что мысли читать в Сообществе Душ не может никто. Потому, что за последние пол часа в голове сдержанного аристократа пронеслось столько ругани, что любой руконгайский оборванец от такого зарделся бы как девственница в первую брачную ночь.
Жизнь капитана шестого отряда была идеально выверена. Каждый болтик был идеально подогнан. Вселенная размеренно двигалась в заданном ритме и ничто, ничто не могло нарушить её идеальный плавный ход, так до определённого момента думал глава одного из четырёх великих кланов. Всё это было так, а потом в его жизнь вошла Рукия и этот наглый руконгайский бабуин. И вся стабильность превратилась в пепел, как враги, встречавшие Рюджинджакку.
Слишком много событий произошло после того, как Рукия стала частью его семьи. И Ренджи… Как не хотелось этого отрицать самому Бьякуе, но этот неотесанный прямолинейный хам стал частью его семьи, пусть и не официально. Ренджи не умел быть размеренным и постепенным. Он был как порыв ветра – резкий, шумный, заполняющий всё и сразу вокруг себя. Это раздражало. Это притягивало.
А потом понеслось! Чёртов Ичиго, подчиняющие, квинси! И всюду его лейтенант умудрялся отличиться. И теперь, из-за постоянного желания догнать и перегнать, у Бьякуи больше нет лейтенанта. Зато появился новый капитан восьмого отряда. Теперь Бьякуя больше не чувствует за своей спиной жар чужого тела, тяжелый внимательный взгляд, хрипловатое дыхание. Кажется, мартышка дотянулась до луны, и та теперь ей неинтересна. Теперь мартышке будет интересна какая-то брюхатая баба!
Аристократические выдержка и спокойствие грозили лопнуть, как слишком натянутые струны.

Мацумото открыла глаза и уставилась на незнакомый потолок. Она точно помнит, что была дома, пила бульон, который ей по доброте душевной приготовил Ренджи. А что было потом? Голова немного кружилась и отдавала ноющей болью. Чёрт! Потом у Шухея ни с того ни с сего снесло крышу и он ломанулся кого-то убивать. Ситуация уже откровенно напоминала мыльную оперу и дальше, как подумалось Мацумото, всё может стать ещё запутанней. Она так и не поняла, почему Хисаги сорвался кого-то убивать. И кого, собственно говоря, он собирался шинковать своим Казешини, Мацумото тоже не знала.
– Ты проснулась! Как хорошо! Как ты себя чувствуешь? Тошнота? Головокружение?
– Я чувствую себя так, словно вчера весь день меня выворачивало наизнанку, – недовольно фыркнула девушка, – голова немного болит, но не хуже, чем с похмелья.
– Мы тут с девочками подумали и решили, что скоро тебе это пригодится. Надеюсь, оно тебе понравится, – Исанэ мягко улыбнулась Мацумото и протянула ей небольшой свёрток в бледно-голубой упаковочной бумаге, – завтрак будет через полчаса. Прости, мне нужно идти. Слишком много пациентов.
– Ага, спасибо, – Рангику протянула руку и взяла подарок.

Глава 5. В которой разгораются нешуточные страсти

Глава 5. В которой разгораются нешуточные страсти

– Что? Какого чёрта они хотят этим сказать? Моя фигура по-прежнему сногсшибательна! Этот… Этот парашют! Гррр! Я им устрою! – Рангику осмотрела себя в высоком зеркале. Увиденное её не радовало. Платье было как минимум на несколько размеров больше, чем она носила. Конечно, цвет был милым – нежно-голубой, почти прозрачный, как зимнее небо – он подчёркивал цвет её глаз. Но размер! Размер! Неужели ей таким способом намекали, что она поправилась? Это был бесчеловечный и лишенный жалости удар по самооценке девушки. Её фигура свела с ума не одного мужчину! И теперь подруги подарили ей этот мешок с прорезями для головы и рук!
В дверь осторожно постучали.
– Открыто, входите, – девушка продолжала хмуриться и вертеться у зеркала. Она оттянула рукой топорщившуюся на животе складку ткани. За этим занятием и застал девушку лейтенант девятого отряда. Более удивительного зрелища он не видел в жизни! Его любимая женщина стояла у зеркала в нежно-голубом платье, одна рука лежала на пояснице, а второй она оттягивала ткань, словно представляя, как она будет смотреться с животиком. Шухей нервно сглотнул. Кенсей прав, нужно бороться за свою любовь. Он слишком долго убегал и прятался, как жалкий мальчишка.
– Ран-гику, – голос надломился и треснул, заполнив своим шелестом всю комнату.
– Шухей? – именно его девушка ожидала увидеть меньше всего. Ей очень не хотелось, чтобы хоть один мужчина увидел её в этом дурацком мешке для риса, – подожди секунду, мне нужно переодется.
Рангику легко перескочила через ворох одежды и направилась в комнату, но достигнуть пункта назначения ей не удалось. Сильная мужская рука крепко сжала её запястье. Шухей прижался к Рангику, уткнулся носом в её затылок, вдохнул запах её волос и прошептал:
– Рангику… Рангику, прости меня. Я люблю тебя. Люблю. И ребёнка твоего любить беду. Прошу, дай мне шанс, – Хисаги чувствовал себя уверенным как никогда доселе. Он прижимался своей грудью к спине девушки, нежно держал её запястья и пьянел от счастья.
– Хи-хисаги-сан, – Мацумото медленно обернулась, выскальзывая из нежных рук, и расширившимися от удивления глазами заглянула в глаза мужчине, – Какой ребёнок? Я не понимаю…
– Твой и Абараи. Ты же сама сказала, – красота момента стала резко стаивать на глазах.
– Что? Мой и чей? Это что, очередной слух? Или это шутка? Если да, то у вас отвратительно чувство юмора! Сначала все обсуждали то, как, яко бы, мы с тобой кувыркаемся в постели! Теперь я, оказывается, беременна от Ренджи? Интересно, в Готей-13 найдется мужик, с которым я не спала? – Мацумото понесло. Понесло её как поезд под откос. Вне себя от гнева она отвесила отличную затрещину лейтенанту девятого отряда и не своим голосом завопила:
– Убирайся! Немедленно! Видеть тебя не желаю! Я не проститутка, чтобы спать с кем попало! Да что за чёрт! Ненавижу! – нервы, словно натянутая струна, лопнули. Рангику упала на колени и разрыдалась. Чёртовы сплетни! Она не была святой, но и не на помойке себя нашла. Она никогда не позволяла мужчинам пользоваться ею. Лишь однажды, однажды она поверила. А он ушёл, улыбаясь. Громкие рыдания сотрясали женщину.

Абараи Ренджи не знал, куда себя деть от пронзительных взглядов, которыми его провожали все, кому не лень. Совершенно абсурдная сплетня о том, что у них с Рангику будет ребёнок, облетела Сейрейтей со скоростью, близкой ко второй крейсерской. Некоторые подходили и поздравляли его, заставляя по пол часа растолковывать, что у него нет романа с Мацумото и у них не будет общих детей. Никогда. Потому, что я люблю мороженую селёдку – своего бывшего капитана, мысленно прибавлял Ренджи в конце отповеди.
Саму Мацумото никто не видел целую неделю. Дверь квартиры была заперта, даже если лейтенант была дома, то она точно не хотела никого видеть и дверь не открывала.
Хисаги Шухей стал всем напоминать призрака – усталый взгляд, поникшие плечи, ввалившиеся щеки и тёмные круги под глазами. Почти не разговаривал с окружающими и работу свою выполнял механически.
Ещё один невольный герой разыгравшейся трагедии – Кучики Бьякуя. Ночами метался по своей комнате как зверь в клетке, разве что не рычал. А днём он превращался в арктический ледник, причём так качественно превращался, что айсберги бы приняли его за своего. Даже окружающие заметили, что капитан шестого отряда стал гораздо более нервным и холодным. Особо впечатлительные новобранцы падали в обморок от одного его взгляда.

Ренджи сидел в комнате Курасаки Ичиго и тяжело вздыхал. Только что он рассказал ему и Рукии о проблемах в неспокойном королевстве.
– Я рад, что капитан Кучики не умеет убивать взглядом, иначе мне пришлось бы умирать на каждом собрании капитанов, – вздохнул капитан восьмого отряда.
– Ренджи, ты идиот! – фыркнула Рукия, она даже хотела ударить друга детства, но лежать на теплых, чуть костлявых ногах Куросаки было уютно и ей совершенно не хотелось двигаться, – Брат очень расстроен чем-то и злится! Неужели ты не видишь этого? Ты же его лейтенант! И, судя по всему, причина его недовольства – ты.
– Да что я сделал? – удивился Рэнджи.
– Мифического ребёнка Мацумото? – философски заметил Ичиго.
– Но ребёнка же нет!
– А Бьякуя знает?
Ренджи идиотом не был, но иногда, в исключительных случаях, которые зачастую касались его горячо любимого капитана, был непроходимо глуп и на редкость непонятлив. Просто допускать мысль о том, что Бьякуя может испытывать к нему какие-то чувства, кроме «подчинённый-начальник», а сейчас «капитан-капитан». А вот глядишь ты, испытывал. И бесился, и…
– Ревнует, – выдохнул Абараи так тихо, что сам сначала не понял. Открытие того, что Бьякуя мог его ревновать к Рангику (да вообще к кому-либо), было равносильно открытию черных дыр, – мне нужно срочно вернуться!
Абараи вскочил на подоконник и метнулся на улицу, открывать врата и возвращаться к своему капитану.

– Абараи тайчо, что Вы себе позволяете? – цедил сквозь зубы Кучики. Увидеть своего бывшего лейтенанта нагло сиганувшего через стену поместья и вышагивающего по выровненной до миллиметра траве внутреннего сада в столь поздний час Бьякуя никак не ожидал.
– Я пришёл поговорить, – Ренджи нахмурился и внутренне приготовился к смерти. Так, на всякий случай. Конечно, умереть он хотел в бою, как настоящий герой Готей-13, но, если не суждено, то умереть от рук любимого человека тоже хорошо. Совсем как в старных тарктатах, которые так любил Бьякуя.
– Я не думаю, что нам с вами есть что обсуждать, капитан Абараи. Если же Вы хотите обсудить что-то касательно работы, то для этого есть более подходящие время и место, – Кучики отчего-то покрылся мурашками. Сердце с такой скоростью несло кровь по телу, что мужчина чувствовал как пульсируют его вены и артерии.
– Нам нужно поговорить, – слово «нужно» Ренджи выделил особо, – я никогда не спал с Мацумото-сан. И у нас, естественно, не может быть никаких совместных детей.
– Абараи, если Вы думаете, что мне есть дело до вашей личной…
– Менос тебя задери! У меня секса не было так давно, что я уже девственником вновь стал! – Ренжди схватил Кучики за плечи. Он понимал, что времени у него катастрофически мало. Даже без духовного меча Бьякуя мог его изрядно потрепать, так что нужно было торопиться и рассказать о собственных чувствах. Мысли проносились в голове со скоростью света. Пусть смерть, пусть так, только бы хоть раз прикоснуться к луне!
– Ты не понимаешь, – шептал Ренджи, покрывая лицо Кучики горячими поцелуями, – всегда видеть лишь твою спину, не иметь возможности прикоснуться. На шаг позади, всегда позади. На расстоянии вытянутой руки. Так близко и так далеко. Все эти годы только ты занимал мой разум… Моё сердце, – выдохнул признание прямо в губы Бьякуи Ренджи. Признание вышло рваным, как кленовый лист. Ренджи целовал своего капитана так, как хотел всё это время: нежно, глубоко, страстно, умоляя и раскрывая собственную душу.
Кучики Бьякуя никогда не думал, что в одном поцелуе может быть столько чувств. Этот диковатый, яркий как рассветное солнце и въедливый, как лучшие чернила, пролитые на бумагу, руконгайский мальчишка только что вскрыл собственное сердце и возложил его пред ногами своего капитана. И теперь тот мог сделать с ним всё, что угодно: растоптать, разрезать на тысячи лоскутков Сенбонзакурой, или же прикоснуться губами.
Я твой. Только твой. Бери меня. Делай всё, что хочешь!
Ренджи никогда не скажет подобного вслух, но это и не нужно. Бьякуя итак всё понял. Невыносимоё чувство восторга и грусти гигантской волной накрыло главу великого клана и руконгайского мальчишку.

Ровный, словно умелой рукой отрезанный ломтик сыра, желтоватый месяц висел над Сейрейтеем. Мацумото Рангику сидела на полу своей комнаты и смотрела в небо, усеянное звёздами, словно поле зерном и чем больше она смотрела в небо, тем сильнее ей казалось, что она падает, падает вверх! Возле её ног шелестели исписанные мелкими неровными иероглифами листы – последнее материальное доказательство, что он был в её жизни. Их записки, которыми они тайком обменивались во время занятий в Академии – последнее что осталось.
– Гин, – позвала луну девушка. Но та продолжала равнодушно улыбаться своей кривой, чуть щербатой улыбкой миру.
Руки Рангику чуть подрагивали, когда она подносила зажжённую спичку к бумагам. Огненно-красный цветок мгновенно расцвёл на бледной бумаге. Пепел срывался и уносился лёгким ветерком в распахнутое настежь окно. Только так долетают до рая, до легчайшего пепла сгорая, подумала девушка и позволила выпорхнуть огненной бабочке, которая медленно превращалась в безжизненный пепел, в окно.
Руки озябли, сама душа озябла. Как тогда, когда они впервые встретились.
Но Рангику вдруг вспомнила теплые сильные руки на её хрупких запястьях. И голос, который что-то говорил. Что-то обещал.

запись создана: 15.05.2013 в 08:43

@темы: Полка с моим фанфикшеном