Эдип женился на матери случайно, а потом Фрейду понравилась сама идея.
Снег, словно ребёнок, не знающий меры, остервенело бросает в лицо пригоршни мокрого снега. Они липнут к уставшему лицу, стекают по растрепанным волосам за ворот куртки. Воздух влажный, душный и липкий. Где-то вдалеке, где серые тучи тяжело лежат на сопках, ветер, разрывает их стальные тела в том самом месте, где солнце, как школьница застуканная в раздевалке, пытается спрятаться за сопку, сбежать из этого дня. Он словно насмехается над городом, оголодавшим от солнечных ласк. Бескрайний снег девять месяцев в году. Девять месяцев низких туч. Девять месяцев я задыхаюсь, накрытая этими тучами, как крышкой гроба.
Девять месяце во мне растёт что-то чуждое моему телу. Оно шевелится внутри меня, царапается, иногда я слышу как оно рычит в тщетных попытках убить меня, съесть мои внутренности, выпить мою душу. Я чувствую, как это нечто путешествует по моим венам, пульсируя иногда в бедре, иногда в районе сонной артерии, иногда в мозгу. Я чувствую, как это пробирается в легкие и сдавливает их своими маленькими руками с тонкими цепкими пальцами.
А потом наступает момент и Вселенная во мне взрывается сотнями пульсирующих колючих звёзд, выжигая всё инородное, чужое, неправильное изнутри. Перед глазами фейерверки, а зубы скрежещут так, что рассыпаются искры. И становится ярко и горячо. Что-то странное затапливает меня изнутри, латает порванные сосуды, чинит лохмотья лёгких, латает лоскуты сердца. Пока опять не наступают девять месяцев зимы. Пока опять всё не повторяется по выученному наизусть сценарию. Собаки на ипподроме вновь несутся за чучелом кролика...
Девять месяце во мне растёт что-то чуждое моему телу. Оно шевелится внутри меня, царапается, иногда я слышу как оно рычит в тщетных попытках убить меня, съесть мои внутренности, выпить мою душу. Я чувствую, как это нечто путешествует по моим венам, пульсируя иногда в бедре, иногда в районе сонной артерии, иногда в мозгу. Я чувствую, как это пробирается в легкие и сдавливает их своими маленькими руками с тонкими цепкими пальцами.
А потом наступает момент и Вселенная во мне взрывается сотнями пульсирующих колючих звёзд, выжигая всё инородное, чужое, неправильное изнутри. Перед глазами фейерверки, а зубы скрежещут так, что рассыпаются искры. И становится ярко и горячо. Что-то странное затапливает меня изнутри, латает порванные сосуды, чинит лохмотья лёгких, латает лоскуты сердца. Пока опять не наступают девять месяцев зимы. Пока опять всё не повторяется по выученному наизусть сценарию. Собаки на ипподроме вновь несутся за чучелом кролика...