Эдип женился на матери случайно, а потом Фрейду понравилась сама идея.
А Я. так и не приехал. Не смог. А я ждала как дура весь день. Вся на иголках. И думала, вспоминала, чего-то ждала и пыталась представить себя влюблённой. Но уже давно я перевариваю бабочек как только они смеют затрепетать своими крылышками в моём животе... Мама сказала, что знает откуда столько желчи и сарказма во мне: это то, что осталось от переваренных бабочек, они превратились в яд.
А ещё я думала: о чем же мы с Я. будем разговаривать? И как мне себя вести? А ещё просила молча сидеть Химу и Шляпочника, чтобы побыть собой, а не одной из своих частей. Хотелось стать той, которую он помнил в детстве: наивной, пугливой и стеснительной. А ещё я постоянно думала о том, помнит ли он ту затрещину? Догадывался ли когда-нибудь, что это был мой первый поцелуй? И я казалась себе немножко героиней сёдзе-манги, которая так сильно переживает о своё первом поцелуе... Даже щеки, обычно всегда бледные, немного румянились... А потом я думала о том, кто я есть на самом деле... И было грустно, потому, что такие, обычно, не нравятся парням... Они меня просто бояться. Видимо чувствуют, что я могу переварить не только бабочек, но и слабых особей противоположного пола... А потом ничего не было. Я умею отвлекаться так, чтобы ничего не думалось, ничего...
Только опять будет бессонница и красные глаза, странные мысли и что-то красное, красное, красное...
Ничего больше не случиться,
Ничего больше не присниться.
А ещё я думала: о чем же мы с Я. будем разговаривать? И как мне себя вести? А ещё просила молча сидеть Химу и Шляпочника, чтобы побыть собой, а не одной из своих частей. Хотелось стать той, которую он помнил в детстве: наивной, пугливой и стеснительной. А ещё я постоянно думала о том, помнит ли он ту затрещину? Догадывался ли когда-нибудь, что это был мой первый поцелуй? И я казалась себе немножко героиней сёдзе-манги, которая так сильно переживает о своё первом поцелуе... Даже щеки, обычно всегда бледные, немного румянились... А потом я думала о том, кто я есть на самом деле... И было грустно, потому, что такие, обычно, не нравятся парням... Они меня просто бояться. Видимо чувствуют, что я могу переварить не только бабочек, но и слабых особей противоположного пола... А потом ничего не было. Я умею отвлекаться так, чтобы ничего не думалось, ничего...
Только опять будет бессонница и красные глаза, странные мысли и что-то красное, красное, красное...
Ничего больше не случиться,
Ничего больше не присниться.