Эдип женился на матери случайно, а потом Фрейду понравилась сама идея.
Ветер неистовствует и бесится. Воет между старыми оконными рамами и просачивается своим холодом в оконные щели. Он вылизал дорожный лед до зеркального блеска своим раскаленно-морозным языком, бросал ледяные стеклянные осколки снега прямо в глаза. Я шла шатаясь, словно гуляка из бара, и боялась, что осколок зеркала Снежной Королевы может попасть мне в глаз, а потом и в сердце.
Моё сердце... Оно итак холодно и неприступно. Словно маленький вихрь охраняет в моей груди этот еле живой, почти уже не трепещущий сгусток жизни. Разве станет ему хуже от снежного осколка? Но вдруг моё сердце-флаг всё еще трепещет и пытается пробиться сквозь этот ледяной шторм? Тогда, наверное, оно уже давно порванный лоскут. И кому тогда понадобится этот обрывок когда-то гордого флага?
Но я всё равно надеюсь, что когда-нибудь найдется человек, который сможет залатать эту кровоточащую тряпицу. И тогда моё старое новое сердце сможет безболезненно притронуться к другому сердцу.
А может мне просто нужно меньше трепать своё сердце, чтобы тому, кто захочет прикоснуться к нему, не нужно было брать в руки раскаленную иглу и штопать его?
Моё сердце... Оно итак холодно и неприступно. Словно маленький вихрь охраняет в моей груди этот еле живой, почти уже не трепещущий сгусток жизни. Разве станет ему хуже от снежного осколка? Но вдруг моё сердце-флаг всё еще трепещет и пытается пробиться сквозь этот ледяной шторм? Тогда, наверное, оно уже давно порванный лоскут. И кому тогда понадобится этот обрывок когда-то гордого флага?
Но я всё равно надеюсь, что когда-нибудь найдется человек, который сможет залатать эту кровоточащую тряпицу. И тогда моё старое новое сердце сможет безболезненно притронуться к другому сердцу.
А может мне просто нужно меньше трепать своё сердце, чтобы тому, кто захочет прикоснуться к нему, не нужно было брать в руки раскаленную иглу и штопать его?