— Так что же мы имеем в виду, говоря о душе? Вопреки уверениям поп-культуры душа — это не разжиревшая певичка из ночного клуба, так и не оправившаяся от несчастной любви в Детроиде. Душа не красутеся на выставке в парикмахерской Мемфиса, не жарит на ужин лососину, не держит в комоде тридцать восемь пар шикарного белья. Трудные времена и убогая жизнь закаляют душу, спору нет, но радость — вот те дорожки, на которых она подымается. С другой стороны, — продолжал Стаблфилд, — душа — это никак не бледный пар, идущий от ведра с сухим льдом метфизики. Несмотря на все эктоплазматические ассоциации, она упорно спорит со всеми, кто представляет ее шквалом священных кишечных ветров или же болотных газов, исходящих из недр личности.
Душа — это даже не суперприз, за который борются Господь с Сатаной, когда нашу плоть уже гложут черви. Вот почему, когда мы задумываемся — а рано или поздно это предстоит каждому из нас — о том, что миенно следует делать с душей, не стоит обращаться к религии: это способ хоть и привычный, но ошибочный. Религия — всего лишь сделка, заключая которую люди нервические обменивают душу на временный и абсолютно иллюзорный психологический комфорт; давно известная схема "отдать, чтобы сохранить". Все религии убеждают нас, что душа — бесценное фамильное сокровище, и в обмен за наше бездумное повиновение обещают сохранить его для нас в своих подземельях или хотя бы застраховать на случай пожара или кражи. Но они ошибаются.
<...>
— Если желаете визуализировать душу, представьте ее... — Он задумчиво замер. — Представьте ее в виде поезда. Длинный унылый товарняк тащится вечно дождливым утром от поколения к поколению; вагоны забиты вздохами и смехом, вместо безбилетных бродяг ангелы, а машинистом — дама пик, а она дамочка отчаяная. Ту-ту-у! — гудит свисток прозрения. <...> Пункт назначения — "Обитель Бога", а остановки — "Большой взрыв", оргазм и та дырка в заборе за амбаром, в которую лазает рыжий лис. Поезд — одновременно и местный, и экспресс, но он не перевозит оружия и уж точно не ходит по расписанию. <...>
— В конце, друзья, предлагаю вам представить себе некий анекдот, длинный анекдот, который рассказывают постоянно, причем так туманно и путано, что полностью понять его невозможно. Жизнь — это и есть тот анекдот, друзья мои. А душа — его соль. <...>
— Давайте не будем высекать на скрежалях последнюю сентенцию, ладно? Это может быть и высокая мудрость, а может — и полная чушь. Грань порой слишком тонка.

Том Роббинс. Вилла "Инкогнито"