О фанфикшене. В подарок

[StervaPolosataja]

10.03.2014 в 01:19

Пишет  Umino Iruka - sensei:

Гет-фест. Участник 4
Название: Я превращу твою жизнь в ад
Автор:  Сумасшедший Шляпочник ака Хима
Бета: авторская кривая вычитка
Персонажи: Карин/Суйгецу, Цунаде, упоминаются Наруто, Саске, Ино, Сакура
Рейтинг: PG-13
Жанр: гет, романс, юмор
Предупреждения: глубокий пост канон, или АУ в каноне (кому как это видится)
Дисклаймер: Не извлекаю ничего, кроме удовольствия. Герои принадлежат Кишимото.
Размер: Мини (2 710 слов)
Статус: Закончен
Размещение: спросите у автора
Посвящение:  rrrat, за то, что вдохновляет меня. И за её прекрасные работы по этой паре.
От автора: С праздником Вас, девочки! Пусть у нас все будет в жизни с юмором и любовью!

Прочесть

Иногда удача поворачивается к людям весьма неожиданными частями тела, а Мироздание спутывает все, что можно, словно шкодливый кот. После такого сложно понять когда и из-за чего все началось.

Возможно, все началось с того, что сердобольная Коноха, не без вмешательства шумного (хоть и перебинтованного как мумия) Наруто, приняла в свои распростертые объятья трех заблудших шиноби после окончания войны. Самих шиноби, к слову, спросить забыли.
Суйгецу это не нравилось, и на фоне внешнего официоза и добродушия, у парня развилась навязчивая идея о том, что их не отпускают для того, чтобы следить. Хозуки в своей паранойе, на самом деле, был не слишком далек от истины. Карин же и поганой метлой из деревни не вымели бы, ведь Саске-кун (хоть ему и предстояло пройти девять кругов суда и долгую процедуру реабилитации собственного имени) был намерен остаться в родной деревне и вновь, как в старые добрые времена соперничать с Наруто. На этот раз на кону стояло место Хокаге. Что думала по этому поводу действующая Каге, юношей не слишком волновало. Главное, можно было как в старые добрые времена бить друг другу морды и падать обессилено на траву тренировочного поля с улыбками на лицах.
Джуго все вполне устраивало. Он уже облюбовал отличный кусок земли, примыкавший к лесу. Идеальная жизнь: меньше людей, больше животных и птичек. А еще огород. Почему бы и нет? Правда, за какие шиши он его будет приобретать землю у сердобольной, но весьма прижимистой после войны деревни, было вопросом сложным и загадочным.

Шли дни и месяцы. Сезоны сменяли друг друга. Раны затягивались и покрывались шрамами. Слезы высыхали.

– Чертов каппа, я выпотрошу тебя и подвешу над резиденцией Хокаге! – вопила Карин во всю силу своих легких.
Прошло уже почти четыре года с момента окончания войны, и Коноха уже почти привыкла к тому, что Хозуки своими выходками доводил несчастную Карин до невменяемого состояния. Выстояла же деревня во времена детства Наруто, выстоит и сейчас.
– Очкастая, да у тебя руки еще более кривые, чем ноги, ты и надреза-то сделать не сможешь, – хохотал Хозуки, находясь при этом, на безопасном расстоянии от куноичи.
– Цунаде-сама интересуется, как скоро это будет убрано с крыши резиденции. С минуты на минуту должна прибыть делегация из Суны, – Шикамару меланхолично оглядел крышу резиденции, над которой гордо реяло всё нижнее белье Карин, и подумал, что со стороны все эти флаги из трусов (хотя у какого нормального человека эти веревочки могут называться трусами?) и бюстгальтеров смотрятся феерично.
Карин металась по крыше, срывая своё бельё и изрыгая такие ругательства и проклятья, что в пору было ходить и записывать этот фольклор для потомков. Суйгецу, в попытках выбесить её, перешел все границы. Их необъявленная, но изощренная война, с уклоном в садомазохистские степи длилась столько же, сколько они были знакомы. И мирная жизнь в Конохе не могла этого изменить. Проще было заставить течь реки вспять, чем прекратить боевые действия.

После унизительного демарша перед Пятой с ворохом трусов в руках Карин решила, что отчаянные времена требуют отчаянных мер.
– Тупой каппа, из-за него мне впаяли пять дежурств в больнице! Как только я до него доберусь, он пожалеет о своем существовании, – злобно шипела девушка, распихивая вещи по местам.
В больницу идти не хотелось, потому что там была до неприличия счастливая и сияющая Сакура, чувства которой таки добрались до Саске. Но Карин свято верила, что ему было проще завязать с ней отношения, чем объяснить почему «нет», однако мнения Карин никто не спрашивал. Узумаки даже подумывала предложить членам АНБУ новый вид психологической атаки – довольное и глупо улыбающееся лицо Харуно, должно действовать не хуже тайных техник и раскаленных игл под ногти.

Когда дежурства закончились Карин с удивлением узнала, что Хозуки отправили на задание. В связи с этим вопрос о том, как его достать встал ребром. И на его решение у куноичи оставалось еще четыре с половиной дня. На второй день Карин капитулировала, понимая, что её фантазия не идёт ни в какое сравнение с изощренным умом мечника. Как бы ни было противно, но Карин требовалась помощь.

Превратности судьбы неисповедимы, думала пьянеющая в компании Сакуры и Ино Карин. Как Узумаки оказалась в баре, она уже смутно помнила, но поздравляла Яманако с помолвкой искренне. И также искренне недоумевала, зачем ей этот странный Сай, от которого у самой Карин порой мурашки по коже бегали.
Пьяная женщина опасна. Пьяная и обиженная женщина опасна вдвойне. А пьяная женщина, обиженная пьяная женщина и пьяная умная женщина опасны, как стихийное бедствие и восставший Мадара вместе взятые.

– Открывай, очкастая! Открывай, или я сейчас разнесу эту сраную дверь! – Суйгецу итак почти вышиб дверь в квартиру Узумаки.
Такой подставы по возвращении домой мечник не ожидал. Квартира встретила его абсолютной, стерильной, как в операционной, пустотой и чистотой. Ровно до той минуты, пока он не поднял голову. Вся мебель и вещи, вплоть до чахлого цветочка на прикроватной тумбочке, были заботливо и намертво приделаны к потолку. На пододеяльнике не было не единой морщины, только кончики весело свисали сверху вниз и раскачивались от порывов ветра, залетавшего в открытое окно. Холодильник, стол, стулья, чайные чашки, столовые приборы, тумбы и посуда – всё было поставлено вверх дном. В предвкушении отчаяния и ужаса Хозуки метнулся в санузел и опешил. Каким образом унитаз и ванная оказались на потолке, он даже не мог представить!
Мечты о теплом душе и мягкой кровати рушились, как моральные устои проститутки. И Суйгецу даже не знал, чего он испытывает больше: ярости по отношению к очкастой, или восхищения таким ответом на собственную выходку. При первом же позыве мочевого пузыря ярость пересилила.
– Иди в жопу, каппа! – огрызнулась из-за хлипкой двери Карин.
– О, я пойду, сейчас так пойду, что кто-то на жопу еще месяц не сядет! – дверь не выдержала и треснула под напором то ли запредельного крика, то ли от ударов Хозуки. – Я не мылся черт знает сколько, я хочу жрать и спать! И все это я буду делать здесь!
Идея с «перевернутой квартирой» была отличной, жаль только, что из-за неё Карин пришлось ночевать в госпитале, ибо оставаться в квартире с «этим вонючим крикливым варваром» девушка не собиралась.

Видимо, Хозуки не знал, что месть подается остывшей, поэтому Карин проснулась на следующий день не в ординаторской, а в его кровати. Которая все еще находилась на потолке. Суйгецу сидел на мягких подушках на полу и с улыбкой взирал на куноичи.
– Какого черта? Я убью тебя, каппа! Я переломаю каждую кость в твоем тщедушном тельце! – голосила Карин в тщетных попытках выбраться из-под одеяла.
– Ага. Сразу же, как вылезешь из кровати, – зубоскалил Хозуки.
Суйгецу был бы рад поиздеваться над Узумаки еще немного, но упустил из виду, что последние годы она работала в больнице и активно развивала свои способности, так что сконцентрировать чакру в руках и использовать её как скальпель Карин могла на уровне рефлексов. Когда она злобной кошкой плюхнулась на подушки рядом с ним и попыталась препарировать прямо на месте, мечника спасли только его собственные рефлексы.
После произошедшего Хозуки несколько дней жил у Джуго, постоянно сетуя на озверевшую «очкастую дуру».

Оказалось, что сидеть в баре с Харуно и Яманако и разрабатывать очередной план по выведению Суйгецу из себя, было ужасно весело.
– Мелкий засранец, если бы я могла, то вскрыла бы его, как лягушку на практических занятиях, – вздыхала Карин.
– Тогда тебя посадят, – резонно заметила Ино заплетающимся языком.
– Но ведь это нечестно! – горячо прошептала Сакура и икнула. – Это всё этот каппа. И вообще, все мужики козлы, – доверительно закончила девушка.
Судя по состоянию Сакуры Саске опять что-то натворил. Но что именно девушка не говорила. Зато желание отомстить всему роду мужскому породило ужасающий по своему коварству и подлости план.

Ради сохранения своего психологического здоровья, а заодно и здоровье жителей деревни, Цунаде старалась нагрузить Хозуки и Узумаки по максимуму, чтобы эти двое как можно меньше пересекались и вообще видели друг друга. Поэтому Суйгецу, выжатый до состояния свежеприготовленного сока завалился спать, как только вернулся с задания. Благо в этот раз вся мебель была на своих законных местах. Однако после пробуждения его ждал весьма неприятный сюрприз – вся его одежда пропала, зато вместо привычных вещей шкафы были набиты женскими шмотками, любовно подобранными под его рост и размер!
– Эта очкастая сучка забрала даже трусы, – восхищенно присвистнул Суйгецу.
Каждое их столкновение становилось все более изощренным. Обычные словесные подколки переросли в полномасштабное состязание на изворотливость и умопомрачительность. Хозуки не оставалось ничего, кроме как постараться придумать достойный ответ для Карин. Но ход мыслей мечника был прерван громким стуком в дверь.
– Хозуки-сан, Цунаде-сама желает вас срочно видеть, – донесся из-за двери голос одного из чунинов, служивших в резиденции Пятой.
Идти по деревне в женских тряпках было даже забавно – этакая пощечина общественному вкусу. Суйгецу скалился на прохожих, а несколько мужчин заработали заикание и нервный тик, когда тот им подмигивал и строил глазки. Увы, но Цунаде шутки не оценила, и чуть было не провела операцию по смене пола прямо в собственном кабинете. А Хозуки в который раз убедился, что все саннины психи с отвратительным чувством юмора. Но это не меняло того факта, что нужно было придумывать ответный ход. Оставалась только одна маленькая проблемка – выдохшаяся за последние недели фантазия. Котелок отказывался варить без какого-либо допинга, поэтому мечник не придумал ничего лучше, чем собрать друзей и за обильной выпивкой и вкусным ужином генерировать идеи по отмщению. Оставалось лишь забрать свои вещи у очкастой (Хозуки оптимистично надеялся, что рыжая не выбросила их).

За время активных боевых действий Карин уже, кажется, разучилась удивляться чему-либо, но проснуться на дрейфующем плоту посреди озера за десяток километров от деревни в обнимку со скунсом было все равно неожиданно. Скунс, к слову, тоже не ожидал такой подставы и события, естественно, пошли по вполне ожидаемому руслу: животное испугалось, а Карин еще три дня не могла выйти из дома.

Пока Узумаки и Хозуки предавались своим извращенным развлечениям, жители деревни решили извлечь выгоду из этого противостояния. В конце концов, если эти двое сведут их с ума, то деньги можно будет потратить на хорошие платные палаты в психлечебнице. В тотализаторе участвовали практически все. Какаши ставил на проигрыш Хозуки, резонно замечая, что женщины самые коварные существа в мире; Гай свято верил, что пылающая юность мечника победит женскую стервозность; Шикамару тоже ставил на Карин, уж он-то знал какие женщины проблемные существа; Наруто и Саске не ставили, но только потому, что Хината и Сакура, не сговариваясь, объявили им бойкот при первой же попытке игры на тотализаторе. И только Цунаде была в бешенстве, ведь участвовать в тотализаторе ей не позволяла Шизуне, которая под страхом смертной казни запретила организаторам принимать ставки от Хокаге.
Узнав про скунса, деревня замерла в ожидании конца света, ну или взрыва невиданных масштабов в лучшем случае. Но такого не ожидал никто…

– У тебя фантазия, как у больного идиотией! – кричала Карин.
Шутки мироздания всегда изящны и фееричны по своей сути. Ни Узумаки, ни Хозуки не ожидали столкнуться в одной забегаловке. Оба пришли с друзьями для мозгового штурма и изобретения очередной нетленной мести, которая вписала бы их в анналы истории и теперь, после выпитого, боевые действия развернулись прямо в небольшом помещении питейной. А все началось с молчаливой дуэли «кто кого перепьет». Логичные замечания друзей, что это глупо и ни к чему хорошему не приведет, игнорировались, а пьяные тела держались в сознании разве что на силе упрямства.
– Да все твои шуточки даже хуже подколок детей в начальных классах Академии шиноби! Ты даже не представляешь, что нужно сделать, чтобы пронять меня! – Суйгецу навис над Карин и ухмылялся.
– Пф! Твои потуги на юмор не впечатлят даже скунса! – Карин подскочила и, не рассчитав расстояния, приложилась прямо о лоб мечника собственной головой.
– Да чтобы моя жизнь превратилась в ад, я должен жениться на тебе!
– Да чтобы моя жизнь превратилась в ад, я должна выйти замуж за тебя!
Выкрикнутая в один голос фраза повисла в воздухе, а в следующую секунду рухнула присутствующим на головы, как мешки с рисом.
– Ах вот как? Да у тебя кишка тонка, – сверкала глазами Узумаки.
– У меня? Да тебя на следующее же утро найдут повешенной на собственных трусах! Ты и суток не выдержишь, – парировал Хозуки.
Невольные свидетели этого театра абсурда были настолько шокированы, что даже не попытались остановить этих двоих, когда они помчались к Пятой для официального заключения брака.
– Предлагаю уже сейчас бежать в Суну и просить политического убежища, – меланхолично подытожил произошедшее Шикамару. – Я не хочу знать о том, что произойдет с деревней завтра утром.

Когда в кабинет к Пятой поздним вечером ворвались двое пьяных шиноби с требованием немедленно оформить их брак, женщина поняла, что вот теперь-то она видела всё на свете. Сначала Цунаде думала образумить детишек, но уже пьяненький внутренний голос, кокетливо хихикая, предложил выполнить их просьбу. Через десять минут у Карин и Суйгецу в руках были свидетельства о браке.

Утро подкралось как вражеский шиноби и стало колоть своими теплыми лучами-иглами прямо в глаза. Карин с трудом открыла веки и попыталась сориентироваться в пространстве. Голова гудела, как колокол у храма в первый день нового года, а вот рту открылся филиал Суны. И это было самым малым несчастьем. Мировой катастрофой оказалось то, что девушка проснулась в чужой постели, сжатая в объятьях так, что ребра трещали. Вселенской катастрофой оказалось, что сжимал в объятьях её Суйгецу, при этом его лицо выражало крайнюю степень удивления, что не могло не подливать масла в огонь. Хоть Карин и ненавидела каппу, но справедливо считала, что просыпаться с ней в кровати это – удовольствие, а не шок!
– Какого хрена? – взвыла Карин и попыталась выскочить из кровати, но, запутавшись в простынях, живописно растянулась на полу.
– Я даже не хочу знать, что вчера произошло, иначе мне придется сделать себе сеппуку, – растеряно проговорил Хозуки.
Карин в этот моент пыталась завернуться в простынь и рассмотреть обручальное кольцо, которое каким-то невероятным образом оказалось у неё на безымянном пальце.
– Что это? – от шока у девушки даже не получалось кричать.
– Кажется, сеппуку становится все реальнее и реальнее, – прошептал в ответ мечник, рассматривая собственное кольцо.
– Мы же не… Не? Ну…это… – выговорить слово «поженились» язык отказывался.
Душевные метания Карин были наглым образом прерваны громким стуком в дверь и звонким (непозволительно звонким и громким) голосом Наруто.
– Эй, вы там? Я пришёл вас поздравлять! И проверить не поубивали ли вы друг друга, – оптимизм и радость в Наруто как всегда зашкаливали, – Бабуля очень переживает и разрешила мне сломать дверь, если вы долго не будете открывать, – доверительно закончил свою речь Узумаки.
– Нехрен мне ломать двери, тупица, – огрызнулся Хозуки, открывая дверь.
– А где твоя жена? – Наруто лучезарно улыбнулся и протиснулся в квартиру.
– Жена? То есть как жена, – практически плача промямлила Карин из комнаты.
– Я думал, что мы с Хинатой поженимся раньше всех, – продолжал болтать Наруто, – ну или Саске все-таки перестанет тянуть кота за хвост. А оно вон как вышло… Вы всех обогнали. Жаль только, что в тотализаторе никто не выиграл.
Узумаки нагло уселся на диване в гостиной и стал с интересом оглядываться по сторонам. А из спальни вдруг донеслись звуки разламываемой мебели. Успокоить Карин удалось только Сакуре, которая засадила той такую дозу успокоительного, что и Мадара бы стал безобиднее младенца.

– Я не буду расторгать ваш брак, – категорично заявила Цунаде.
– Учитель, прошу вас! – чуть ли не рыдала Карин. Суйгецу просто стоял и хмурился в стороне.
– Когда я попыталась вам отказать, ты, – женщина ткнула пальцем в Хозуки, – пригрозил мне голову своим мечом снять. А ты, – теперь её палец указывал на Карин, – сказала, что отравишь меня. Как я могу теперь расторгнуть ваш брак, когда вы так его отстаивали?
Цунаде не была злой, но отказать себе в удовольствии позлорадствовать не могла. Тем более, когда проблемы с войной этих двоих готовы были разрешиться таким гуманным способом. Со свадьбы прошел уже месяц, а перепалки этих двоих опять превратились лишь в словесные дуэли (которые, к слову, были уже лишены своего первоначального огонька и страсти), видимо все силы уходили на избегание друг друга и уговоры Хокаге исправить положение.
– Цунаде-сама, вы же понимаете, что между мной и этим водяным никогда ничего не может быть! Да я скорее себе язык откушу, чем поцелую его, не говоря уже о… – Карин зарделась как школьница на первом свидании.
Хокаге резко поднялась с места, быстро подошла к девушке и приложила руку со сконцентрированной чакрой ей на низ живота.
– Отлично, расскажешь об этом ребёнку, когда он спросит, откуда взялся, – припечатала женщина и спокойно вернулась на своё рабочее место, оставляя оказание первой медицинской помощи будущим родителям Шизуне.

Суйгецу никогда не сознался бы, но доводить Карин до бешенства было его любимым занятием. И даже под пытками Хозуки никому не рассказал бы, что когда она в бешенстве, то выглядит безумно страстно и сексуально. Однако беременная Карин это нечто действительно потрясающее – коктейль из страсти, перепадов настроения, и криков. Наверное, я мазохист, думал Хозуки, которого беременная жена отправила за бананами и копченой рыбой.
Карин никогда бы не признала, что перепалки с Суйгецу доводят все её чувства до предела. И даже под пытками она не созналась бы, что млеет от заботы, которую тот так отлично умеет скрывать. А ещё я немного садистка и весьма злопамятна, думала Карин, посылая мужа ночью за бананами и копченой рыбой.

Ну, оно это... как-то само написалось.