Иногда я думаю, что хуже быть не может. Иногда я думаю, что во мне больше нет нужды и Хима стала достаточно стервозной и сильной. Но каждый раз Мироздание мне тонко намекает, ебнув чугунной сковородой по голове, что нет. Что не стала Хима не умнее, ни стервознее, ни тем более сильнее.
Каждый раз, после звонков Сергея я нахожу её в маленьком закутке нашего подсознания, маленькую и зареванную, злую, беспомощную, ненавидящую и желающую смерти ему.
И каждый раз понимаю, почему она так ненавидит мужчин, почему так отчаянно отталкивает всех. При том, что ужасно одинока. При том, что мечтает о пони и радугах, когда она будет выходить замуж. Но при этом она всегда видит только себя и своих будущих детей, и никогда — мужчину рядом с собой.
Чего ждать от девочки, которой мужчины всегда делали больно? Чего ждать от девочки, которая видела самые отвратительные модели поведения мужчин?
Сергей опять звонил пьяный и жаловался, что дочь, у которой он временно кантовался, вежливо выставила его за дверь и он теперь сидит в машине у какого-то знакомого. Заебись, чо! Когда мы с матерью говорили ему, что он без нас и нескольких недель не протянет, то нам отчетливо было сказано: «Пиздуйте от сюда! Заебали! Я без вас прекрасно буду жить!» Ага, збсь, чо! Охуенно он живет, ебанный неудачник! Его баба в очередной раз развела как последнего лоха и, как мы с мамой и говорили, «на смогла его приютить», дочура его выгнала, друзей у него нет, одни собутыльники, он уже тысячу раз подставил мою мать перед теми, кто знал ее последние 30 лет, пока она жила на Камчатке, он проебал все свои шансы, спустив их в унитаз вместе с блевотиной похмельным утром. Он мне ненавистен. Потому, что жалок, слаб и яйца выединого не стоит. Потому, что ему ничего от жизни не нужно. От того, что он олицетворяет собой все то, что есть и во мне, но то, с чем я каждый день веду войну не на жизнь, а насмерть!
Я презираю его. Он это знает. Видел в моих глазах. Слышал в моём голосе.
Химу жалко. Она опять почти что плачет в своём крохотном уголке. Потому, что наша мать вытянула все жилы из себя, только чтобы младшенький вдруг не заикнулся о самоубийстве.
Потому, что бабка в очередной раз рыдает в трубку, вытягивая последние силы из матери.
А мне снилось, что я отрезал свои волосы. А еще мне снилась бабушкина смерть...
Хима плачет. А я просто смотрю своими пустыми и холодными глазами на мир. И вижу, что мир — дерьмо. Которое мы перемываем с упорством золотоискателей времен «золотой лихорадки», чтобы среди дерьма найти золотые песчинки, размером меньше карата...