Эдип женился на матери случайно, а потом Фрейду понравилась сама идея.
Ох, столько всего должен рассказать.
Все веселье началось когда дедушкин знакомый, с которым они вместе работают (точнее ходят в море) привез рыбку на ту квартиру, где я сейчас живу. Рыбка выглядила вот так:
Я, как наивный идиот предполагал, что эта рыбка и 2 мешка с еще каким-то рыбным содержимым это все. Но когда принесли вот этого палтуса — ужаснуться — то я просто чувств чуть не лишился. Конечно заявил маме, что чистить его не буду. Мы просто никогда рыбу не чистили, не разделывали и это единственная вещь в кулинарии которую ни я, ни Хима не желали знать. Положил я этих «малюток» в ванную, размораживаться. Через день приехали с мамой, чтобы рыбку разделать. Долго смеялись. Никс залез в ванную и надгрыз рыбу возле плавников. Рыбная душа. Хотя коту таким и полагается быть. Правда это не очень хорошо, ибо у него от сырой рыбы могут глисты появиться. Но я оптимист и, как всегда, надеюсь на лучшее.
Дальше больше. Это было неописуемое приключение! У бабушки нет ни одного нормально заточенного ножа. Точнее для них с дедом это нормально заточенные ножи. Но для меня они просто ужас какие тупые. Да и мама уже привыкла к тому, как я ножи дома затачиваю. Вобщем я выполнил сложнейший квест по поиску острого ножа и, не поверите, НАШЕЛ! Но нож совершенно не хотел отрезать голову рыбине, которая весила столько же, сколько и я. Ну, я как чисто русский человек взял ТОПОР. Ну и мама с легкостью, присущей только русским женщинам, отрубила голову рыбине. Хотя это было делать очень и очень сложно, ибо можно было сломать и без того держащуюся на соплях ванную. Я предложил помимо топора еще и пилу притащить. Но мама сказала, что и так справится.
Отрубив голову огромной рыбине, мама прошкерила маленькую и отнесла ее на стол в кухню. Кухню пришлось закрыть, из-за того, что наш маленький уголек так и норовил обгладать тушку рыбью.
Далее мы разобрали мешок с феле трески и забили морозильную камеру (которой нам служит старинный холодильник Бирюса).
Я сварил целый хвост рыбы Никсу. Так он, видимо с перепугу, скушал все, что я ему вывалил в тарелку. После чего не применул сходить на горшок, который стоял недалеко от ванной, где в это время издавала прекрасные ароматы расстаявшая рыба и мешок с кальмарами (да, да, содержимым второго мешка оказались кальмары а не треска), а мы с мамой просто не могли помыть его лоток по двум причинам: а) перчатки остались в единственном экземпляре, и чистить рыбу после того, как мыл туалет кошачий просто не гигиенично, ну и б) они были к тому времени довольно дыявые.
В общем работали мы в сопровождении самых стойких и необоримых ароматов. При этом я матерился как сапожник, вспоминая не только чью-то там мать, но многое другое. Мама тихонько мне поддакивала и материла дедушкиного друга, который по уговору должен был привезти разделанную рыбу.
Перечистив мешек кальмаров я изучил их анатомию досконально и с воплем: «Фу, бля! Больше никогда не буду жрать эту гадость!» пошел мыть холодильник.
Через пять минут я услышал мамины протяжные вопли и маты (хотя она у меня интеллигентка до мозга костей и не ругается матом). Пришел смотреть что случилось. Оказалось, что она не в силах разделать эту рыбину (оно и не мудренно, ибо рыба почти в мамин рост), а Никс решил в отместку за то, что она его не пускает в ванную к сырой рыбе отыграться на ее пятой точке, и впился в нее когтями.
В итоге мне пришлось дать пинка Никсу (кончно легонько) и сделать все самому. Тихонько матерясь и приговаривая, что мне нужно включить Рамштайн, чтобы было ощущение, что я не рыбу разделываю, а человека, я стал разделывать рыбу. Впервые в жизни. Мама была в восторге и шоке. Потому, что у нее (технолога пищевых продуктов по первому образованию) сложилось впечатление, что я этим всю сознательную жизнь занимался. Когда я заикнулся про Рамштайн, то мама сказала, что соседи вызовут милицию, потому, что я через каждые 10 минут выношу огромное колличество мусорных пакетов, из которых течет непонятно что, и торчат кости огромных размеров. Мы сошлись на том, что меня отправили бы в дурку, увидев с каким лицом я разделываю палтус под музыку Рамштайн. Ржали минут 10.
Наш словарный запас нецензурной лексики подходил к концу, а палтус никак не хотел разделываться. Но нам повезло. Когда я вспомнил последнюю чью-то там мать от рыбины остался только хребет.
На следующее утро, проснувшись, я чувствовал себя негром, что пиздил уголь ночью. Все тело ломило. Оно и не мудренно. Простоял раком часа 2 с половиной.
Отсюда морать: бля, лучше я куплю разделанное феле на рынке, чем опять буду трахаться с а*енной тушей!
Уже 2 дня спина болит.=( Зато мама рада. Теперь всегда можно меня нагрузить разделкой рыбы и стандартное: «Я не умею» не прокатит.
Вот так весело я живу!=)
Все веселье началось когда дедушкин знакомый, с которым они вместе работают (точнее ходят в море) привез рыбку на ту квартиру, где я сейчас живу. Рыбка выглядила вот так:
Я, как наивный идиот предполагал, что эта рыбка и 2 мешка с еще каким-то рыбным содержимым это все. Но когда принесли вот этого палтуса — ужаснуться — то я просто чувств чуть не лишился. Конечно заявил маме, что чистить его не буду. Мы просто никогда рыбу не чистили, не разделывали и это единственная вещь в кулинарии которую ни я, ни Хима не желали знать. Положил я этих «малюток» в ванную, размораживаться. Через день приехали с мамой, чтобы рыбку разделать. Долго смеялись. Никс залез в ванную и надгрыз рыбу возле плавников. Рыбная душа. Хотя коту таким и полагается быть. Правда это не очень хорошо, ибо у него от сырой рыбы могут глисты появиться. Но я оптимист и, как всегда, надеюсь на лучшее.
Дальше больше. Это было неописуемое приключение! У бабушки нет ни одного нормально заточенного ножа. Точнее для них с дедом это нормально заточенные ножи. Но для меня они просто ужас какие тупые. Да и мама уже привыкла к тому, как я ножи дома затачиваю. Вобщем я выполнил сложнейший квест по поиску острого ножа и, не поверите, НАШЕЛ! Но нож совершенно не хотел отрезать голову рыбине, которая весила столько же, сколько и я. Ну, я как чисто русский человек взял ТОПОР. Ну и мама с легкостью, присущей только русским женщинам, отрубила голову рыбине. Хотя это было делать очень и очень сложно, ибо можно было сломать и без того держащуюся на соплях ванную. Я предложил помимо топора еще и пилу притащить. Но мама сказала, что и так справится.
Отрубив голову огромной рыбине, мама прошкерила маленькую и отнесла ее на стол в кухню. Кухню пришлось закрыть, из-за того, что наш маленький уголек так и норовил обгладать тушку рыбью.
Далее мы разобрали мешок с феле трески и забили морозильную камеру (которой нам служит старинный холодильник Бирюса).
Я сварил целый хвост рыбы Никсу. Так он, видимо с перепугу, скушал все, что я ему вывалил в тарелку. После чего не применул сходить на горшок, который стоял недалеко от ванной, где в это время издавала прекрасные ароматы расстаявшая рыба и мешок с кальмарами (да, да, содержимым второго мешка оказались кальмары а не треска), а мы с мамой просто не могли помыть его лоток по двум причинам: а) перчатки остались в единственном экземпляре, и чистить рыбу после того, как мыл туалет кошачий просто не гигиенично, ну и б) они были к тому времени довольно дыявые.
В общем работали мы в сопровождении самых стойких и необоримых ароматов. При этом я матерился как сапожник, вспоминая не только чью-то там мать, но многое другое. Мама тихонько мне поддакивала и материла дедушкиного друга, который по уговору должен был привезти разделанную рыбу.
Перечистив мешек кальмаров я изучил их анатомию досконально и с воплем: «Фу, бля! Больше никогда не буду жрать эту гадость!» пошел мыть холодильник.
Через пять минут я услышал мамины протяжные вопли и маты (хотя она у меня интеллигентка до мозга костей и не ругается матом). Пришел смотреть что случилось. Оказалось, что она не в силах разделать эту рыбину (оно и не мудренно, ибо рыба почти в мамин рост), а Никс решил в отместку за то, что она его не пускает в ванную к сырой рыбе отыграться на ее пятой точке, и впился в нее когтями.
В итоге мне пришлось дать пинка Никсу (кончно легонько) и сделать все самому. Тихонько матерясь и приговаривая, что мне нужно включить Рамштайн, чтобы было ощущение, что я не рыбу разделываю, а человека, я стал разделывать рыбу. Впервые в жизни. Мама была в восторге и шоке. Потому, что у нее (технолога пищевых продуктов по первому образованию) сложилось впечатление, что я этим всю сознательную жизнь занимался. Когда я заикнулся про Рамштайн, то мама сказала, что соседи вызовут милицию, потому, что я через каждые 10 минут выношу огромное колличество мусорных пакетов, из которых течет непонятно что, и торчат кости огромных размеров. Мы сошлись на том, что меня отправили бы в дурку, увидев с каким лицом я разделываю палтус под музыку Рамштайн. Ржали минут 10.
Наш словарный запас нецензурной лексики подходил к концу, а палтус никак не хотел разделываться. Но нам повезло. Когда я вспомнил последнюю чью-то там мать от рыбины остался только хребет.
На следующее утро, проснувшись, я чувствовал себя негром, что пиздил уголь ночью. Все тело ломило. Оно и не мудренно. Простоял раком часа 2 с половиной.
Отсюда морать: бля, лучше я куплю разделанное феле на рынке, чем опять буду трахаться с а*енной тушей!
Уже 2 дня спина болит.=( Зато мама рада. Теперь всегда можно меня нагрузить разделкой рыбы и стандартное: «Я не умею» не прокатит.
Вот так весело я живу!=)
